|
В разделе, посвященном сплетням, я представил вашему вниманию гипотезу об относительном социальном статусе и отметил, что нам больше всего интересны сплетни о людях, которые схожи с нами с точки зрения пола, возраста и социального положения. Оказывается, что эта гипотеза имеет также и религиозные последствия. У некоторых народов есть вера в сглаз – проклятие, порождаемое завистью или ревностью. Однако редко случается так, чтобы бедного человека заподозрили в том, что он сглазил богача. Сглаз обычно применяется в отношениях между примерно равными по социальному и имущественному положению людьми, когда один из них в чем-то опередил другого (например, у него родился красивый ребенок или он раздобыл кучу денег). Паскаль Буайе выдвигает гипотезу, что эта система убеждений пародирует нашу систему «обнаружения жульничества». Если какой-то человек вырывается вперед, возможно, он магическим образом что-то у кого-то украл. Когда религия одного народа становится особенно популярной и начинает распространяться на население других стран, каким-то образом приходится решать вопрос с верой новообращенных в местных богов и духов. Зачастую новая религия умаляет значимость старых богов, переводя их в подчиненное положение по отношению к новым, более универсальным и могущественным. Особенно эффективен в этом смысле индуизм, который безболезненно инкорпорирует местных богов в свою фундаментальную доктрину. Многие герои и даже боги Древней Греции превратились в христианских святых. Если распространяющаяся религия не может вобрать в себя сверхъестественные силы местного масштаба, многие люди, обращаясь в новую религию, все равно продолжают верить в своих местных богов. Несмотря на все усилия религиозных авторитетов, которые предпочли бы видеть свою паству более «правильной» в теологическом смысле, сила моделирования чужого сознания, а также самой человеческой природы такова, что эти рудиментарные верования продолжают проявляться снова и снова. Люди будут продолжать верить в местных богов и духов и даже в то, что умершие взаимодействуют с живыми. Инстинкты побуждают нас обращать внимание на людей и взаимоотношения между ними. Как показано в этой главе, отсюда следует, что, во-первых, мы переносим свое социальное мышление туда, где ему нет места, уподобляя человеку неодушевленные объекты, и, во-вторых, испытываем живой интерес к людям и предпочитаем видеть их в произведениях искусства и в объяснениях различных явлений. Внеземной антрополог, изучая наше искусство и религию, без труда понял бы человеческую сущность, потому что ею насквозь пропитаны искусство и религия. — 44 —
|