- НА ПРИЁМЕ У ПСИХОЛОГА РАМИЛЯ ГАРИФУЛЛИНА ТЕЛЕВЕДУЩИЙ ЛЕВ НОВОЖЖЁНОВ
- Представьте, что меня нет рядом и попробуйте поговорить сами с собой.
- А нет. Потому, что разговаривать самому с собой - это, в общем, патология. Любой человек разговаривает сам собой от старости лет. Пожилые люди вообще часто разговаривают сами с собой. И я здесь не исключение.
- (Наложение защиты интеллектуализацией на защиту отрицанием).
- Что вы сейчас чувствуете?
- Отвечать на вопрос типа: Что чувствуете там? Черт его знает, я даже не знаю.
- (Защита отрицанием).
- А вы вообще научились этому или вы до сих пор не умеете это делать. Вы вообще умеете выражать свои чувства? Иногда зрелые люди так и не научаются этому. Увы!
- Вы вообще-то разговариваете с человеком по профессии, который литератор и журналист. А чем, проще говоря, занимается литератор или журналист, как не выражением своих чувств.
- Хорошо… Представьтесь пожалуйста… но войдя в роль другого человека, который говорит о вас. (Пауза.)
- Моей внучке полтора года. Она для себя открывает этот мир и начинает называть вещи своими именами, это стул, это стол. Я говорю ей, а она говорит мне. Это стул, стол, машина – пи-пи. Папа, мама. Я тычу в грудь и говорю: «Кто я? - Спрашиваю - кто я?» Она смотрит на меня и говорит: «Ты пуговица!!!» Пуговица потому что я тыкаю пальцем в свою рубашку. Я понял. Я пуговица. Просто я - пуговица на жилетке у Господа Бога.
- Как философично, маленький ребенок, а уже философ.
- Да
- Дети нас зеркалят и благодаря этому перевоспитывают нас, а нам кажется, что мы их учим.
- Ну, правильно. Они наше зеркало, на нас похожи. Поэтому отвечая на ваш вопрос: Кто я?
Я вам отвечаю. Я пуговица. И это еще не так плохо, чем прореха или дырка.
- Конечно, волнительно, когда дети выписывают нам приговор своей маленькой репликой.
- (Мне часто приходится видеть в своем кабинете, как переживают родители, когда их дети «рисуют» родителей, своё место, отношения и т.п.)
- Да, да можно и так сказать.
- (В дальнейшем я попытаюсь глубже раскрыть феномен пуговицы в моём пациенте.)
- А теперь, попробуем выразить себя с помощью диалога с неодушевлёнными объектами. Например, телевидением.
- Ты молодое. Ещё не совсем понятное, что же ты есть.
- (Мой пациент, по-видимому, с телевидением находится в диалоге как Паниковский с Балагановым «кто ты такой, а кто ты такой»).
- Половина людей в тебе (на телевидении) занимаются выяснением, что кто ты есть. Для чего ты телевидение нужно? Зачем? Как с тобой обращаться? Как тобой пользоваться? Какие у тебя законы? Как ты воздействуешь на человека? Как ты воздействуешь на человека вне себя и внутри себя? И мы видим эти попытки и иногда они выглядят не очень удачно. И мы за это людей часто упрекаем? Тех, которые на телевидении, дескать не соображают, что они делают. Часто люди, которые упрекали нас, попадая на это самое телевидение, выглядят так же не очень хорошо, жалким способом.
- (Мой пациент, по-видимому, до сих пор носит в себе психотравмы, нанесённые оценками дилетантов и обывателей, но научился уже воспринимать их философично.)
- И всё-таки, какие ещё вопросы вы задали бы телевидению или что бы вы ему сказали?
- Кто же ты? Ты лишило меня скуки, ты заполняешь все пустоты. Человеку свойственно бояться скуки и одиночества и сегодня, как только я ощущаю приближение одиночества, я могу включить тебя и сразу же пустота заполниться неизвестно чем. Это очень большой соблазн. Дело в том, что скука это очень важная вещь, потому что человек должен все-таки иногда время от времени оставаться с самим собой наедине. Ты (телевидение) никак не нагружаешь интеллект. Благодаря тебе имеет место интеллектуальная гиподимания. Мозг разтренировывается вообще, окончательно. Человек уже не способен вообще не на какие усилия и вот это вредоносное влияние от тебя телевидение.
- (По-видимому, мой пациент всё-таки ещё способен на какие-то усилия.)
- По сути дела вы говорите о себе, о своих страданиях на телевидении? Не так ли?
- Я говорю только о себе. Конечно. А точнее сказать я говорю от себя.
- Телевидение заняло в вашей судьбе особое место? Не так ли?
- Ну конечно… Я на телевидение попал чисто случайно. Я никогда не мечтал работать на телевидение. Но так сложились обстоятельства жизненные, профессиональные, что я на нем оказался. Вот, телевидение кроме всего прочего это конечно деньги, по сравнению с газетой, например. Довольно большие и от этого соблазна очень трудно удержаться. Но я, как работник телевидения некогда на пытался корчить из себя какого–то другого человека, чем того, которым я являюсь. И на протяжении 90–х годов это было возможно, после 90-х это перестало быть возможным.
(В дальнейшем, я попытаюсь выяснить не страдает ли мой пациент посттеленаркотическими депрессиями в связи с лишением его дозы теленаркотика (НТВ), то есть телеэфира, хотя я знаю, что он перешёл на слабый «теленаркотик» НТВ-МИР.)
— 314 —
|