|
- Когда личность страдает синдромом эмиграции, она уже и сыта, и обута, и дом у неё есть, но чего-то не хватает в душе. Личность страдает и тоскует. - Некоторые из нас, живя в Америке говорят, что дескать, американцы - тупые. Это не правильно. Они не тупые. Американцы очень талантливый народ. Они тоже разношерстные. Там живут все национальности мира. И я хочу сказать, что это их страна, их правила. И зачем все говорят, что они вот такие. Если ты приехал сюда, то ты должен сделать то, что ты можешь сделать. Мне никто не мешал делать то, что я делал. Я писал свои песни, никогда никто не спросил, зачем я пишу, почему пишу. Наоборот, когда вышла моя вторая, третья, четвертая пластинка, я стал известным в кругу вот этого эмигрантства. Я писал для наших людей, я не писал для американцев. Я даже туда не хотел идти, потому что знаю, что американский бизнес – очень недосягаемый, ну я имею ввиду по-английски петь. Там десять тысяч групп. Каждый год они показывают свои достижения, талант на конкурсах. И только 2-3 группы проходят. 2-3 группы из 10 тысяч. - Получается, что у вас были какие-то творческие планы, был творческий потенциал, уже будучи в России. А если бы ты не поехал бы в Америку, вряд ли бы этот потенциал так горел бы и раскрылся? Может, Америка как раз и помогла? - Я с вами согласен. - Или у вас вообще не было творческого потенциала в России, а в США он родился. Вы поехали в Америку, чтобы там родилось внутреннее состояние для творчества. А здесь ты был бы пуст. - Вы правы, я с вами согласен потому, что в Америке я был свободен. Я делал то, что я хотел делать. Мое творчество не было под каким-то запретом. Я писал то, что я хотел. А хотел я что? Я хотел выразить то, что я писал в своих песнях различного жанра: у меня вышла детская пластинка, у меня вышли песни патриотического характера, песни с юмором, песни так называемые, сейчас называется шансон. Это называют блатной лирикой. Профессора Виноградов, Лихачев написали об этом искусстве, об этих каторжных песнях, блатных песнях. Это очень позитивные статьи великих учёных. Они сказали, что в этих песнях боль и страдания. Я тоже самое писал. Есть два характера этих песен: одни развращают, там нецензурные слова, другие воспитывают. У меня нет ни одного нецензурного слова, ни в одной моей песни, вы не найдете это. Там просто констатация факта или историй, или судьба человека, которого я встретил, которого я наблюдал, и я это выразил в песнях. И поэтому мои песни, написанные 25 лет назад, 20 лет назад востребованы и сегодня. Я их сегодня пою, у меня их требуют. Прошло много поколений, а песни мои живут вместе со мной и с моими поклонниками. Это высшая награда для автора. — 306 —
|