- Говоря об актёре, вы говорите о себе. Не так ли? Вы играете роль в музыке?
- Да. Я перевоплощаюсь в ту роль, которую мне нужно сегодня выполнить и я играю, и я пою, и я веселю народ, и я пишу музыку, а на душе у меня может быть, кошки скребут.Но никто не должен этого знать и видеть. Я должен всегда улыбаться. Знаете, есть такая книга и такой спектакль, и на самом деле, действительно я всегда улыбаюсь. И это я считаю наша профессия. Во всяком случаи кто мы такие: мы люди искусства, мы значит на самом деле развлекатели. Мы – шуты-клоуны, но в хорошем смысле слова. Человек, который дурачиться на арене цирка, который играет на скрипке на улице или, который играет в большом зале консерватории - принципиальной разницы нет. Это все одно и тоже. Разница в зарплатах. А делают они одно и тоже. Они развлекают людей и в этом наша святая обязанность. И ничего обидного и позорного в этом нет.
(И действительно, сила творческой личности заключается в том, чтобы творить не ради, а вопреки. Не ради тщеславия, аплодисментов, успеха, стремления оставить след и т.п., а вопреки, то есть, творить, ощущая ответственность перед слушателями, единение с миром. Всё это, опять таки, говорит о наличии духовно-смыслового подхода в творчестве моего пациента.)
- И всё-таки, вы - продукт солнца и когда солнце появляется, вы говорите себе: так надо успеть поработать пока оно светит?
- Ну, вообще-то, да. Когда появляется солнце, то у меня возникает прилив сил, и я неизбежно пишу. А пишу я практически каждый день. У меня не бывает дней, кроме тех, которые заняты, чем-нибудь другим. Когда какие-то записи. Но я практически стараюсь сочинять каждый день, изо дня в день, не останавливая этого.
- Каким образом прошлые переживания, ощущения, ситуации, которые у вас были, сказались в ваших произведениях. Могли бы вы привести какой-нибудь красивый пример?
- Такой прямой связи нет. Эта связь непрямая. Например, в моей жизни случилось два очень страшных события. Первое – это землетрясение в Ташкенте в1966 году. Второе – это страшное Нью –Йоркское событие 2001 года 11 сентября. Я был конкретно в том месте, где это случилось. Просто я был в 50 метрах от этого небоскреба. Обломки небоскреба падали не на меня, а на здания где я находился и там на крыше этого здания нашли обломки того самого самолета, который разбомбил небоскреб. Я пережил все это очень близко. Я просто конкретно находился в этом центре.
- И как это сказалось на вашей музыке?
- И очень многие творческие люди сразу после этого события начали писать реквием, симфонии, и оперы, посвященные этому событию. Я считаю, что это неправильно. Я ничего не стал писать. Но, конечно у меня сейчас созревает некое гигантское сочинение, я не буду его пока называть, но это будет такое трагическое сочинение, просвященное 20 веку, и тем ужасам, которые мы так сказать, пережили. Во мне это зреет очень долго, но непосредственно такой связи у меня почти не бывает.
- У Берлиоза есть «Фантастическая симфония». Создав это произведение, композитор в четвертой части этой симфонии избавляется от своей героини и тем самым избавляется от своей девушки, с которой по жизни дружил. И ему стало легче. Для Берлиоза музыкальное творчество было как бы психотерапией. Он уничтожил «свою внутреннюю девушку» с помощью своей музыки, а в реальности этого не произошло. Но ему стало легче, и он расстался со своей любимой девушкой легко, после того, как он «вылил» чувства и «умертвил» её в своем музыкальном произведении. Что-то подобное было в вашем творчестве.
— 123 —
|