Как быть, а не казаться. Викторина жизни в вопросах и ответах

Есть несколько признаков, по которым можно определить, что ваш супруг ведёт двойную игру. Во‑первых, вы постепенно изолируетесь от близких вам подруг и знакомых, маски могут быть разные. Во‑вторых, у вас прекращается дружба с другими парами. Он ходит к своим друзьям и в компании один. Вы посещаете необходимые вам мероприятия тоже в одиночестве. Для чего? Он рисует свою собственную сказку, и реальной действительности здесь не место. Со своими родственниками предпочитает общаться только сам, вам здесь не место, и не дай вам бог высказать претензии в его адрес в его отсутствие. Такая удобная формулировка. Зато он при ваших родственниках сколько угодно может поливать вас грязью, благо родственники слабы: вечно беспокойная мама, дочка‑подросток и брат‑алкоголик. Гениально! Схема проста до безобразия. Только увидеть её взращённой на благих побуждениях практически не представляется возможным. Вы только смутно догадываетесь и ощущаете пресловутый душевный дискомфорт. При этом вся эта смесь разбавлена «натуральным продуктом» – небольшая толика правды, совсем чуть‑чуть. Такое хитросплетение паутины, ловушки. Знаете, в мелочах он бывает иногда честен, что и сбивает, запутывает. Однако в грандиозном спектакле главенствует другая идея, потому отступлений и параллельных сюжетных линий может быть несколько.

Стоит ли говорить, что жизнь переключила его на других женщин вдали от семьи, где он казался героем реальным? Причём с самостоятельной женщиной он, по‑видимому, сойтись не мог. А где легко и просто? У доступных женщин. Ты платишь, чувствуешь себя состоятельным, получаешь что хочешь. Это его и погубило. Доступность за деньги, где она – товар, а ты – покупатель, не требует роста души. Внимание, забота, уважение были пущены под откос. Где их взять, когда в душе пусто? Чем больше проходило времени, тем сложнее ему становилось имитировать чувства дома. Его крутило, ломало, носило. В доме витало насилие. Надо мной, над дочкой. Прежде всего, оскорбления, потом началось рукоприкладство. Психологическое насилие гораздо страшнее физического. Он не состоялся в мире самостоятельных мужчин, не нашёл свой путь. На ком отыграться – сценарий понятен, на более слабых (женщины и дети). Потому он всё чаще пил, пропадал, искал другие жертвы. Когда мужчина проявляет садистские наклонности в постели с женой, это её ломает, таким образом программируя на то, что она – «шлюха, как все бабы». Энергия секса очень сильна, с её помощью можно сломать, если ты доверяешь, а он использует. Вначале я интуитивно почувствовала неладное. Затем начались разговоры, похожие на бред: как он ту, как он эту, причём со звериным блеском в глазах. Это стало повторяться всё чаще. Ещё на заре нашей совместной жизни я обнаружила, что он практически не может возбудиться без пьяного насилия. Он всеми силами хотел вернуться в прежнюю жизнь, но это не удавалось. Он просто стал другим человеком, хотя душа помнила и поцелуи, и нежность. Только теперь стало ему недоступно. Постепенно, не сразу, я поняла, что передо мной психически больной человек. Временами у него случались просветления, он радовался. Потом снова накрывало. Я поняла, что ложь и изощрения – это попытка скрыть неадекватное мышление. Он всё чаще ссылался на чьи‑то мысли и сам от себя прятался в алкоголе. По‑другому он не мог расслабиться и уснуть. Мозг не может круглосуточно держать оборону. Поэтому он и не работал, ибо расслабиться мог только со мной, я же под контролем. В какой‑то момент я вдруг почувствовала, что в таком состоянии он может и убить. Причём совершенно не отдавая отчёта в том, что делает. Перед его планируемым последним отъездом был момент, который мне показался застывшей во времени картинкой. Как будто кто‑то подсказал мне: «Оставайся в этом моменте, пока не поймёшь его суть». А было вот что – я захожу на кухню, муж режет лук и говорит: «Представляешь, один мужик, по новостям сказали, зарезал своих двоих детей». Я спрашиваю: «Пьян был?» Он в ответ: «Нет, он нормальный, тут другое». И я вдруг физически ощущаю его неимоверный испуг, испуг, который можно потрогать руками. Я поняла: это уже край. Он не может контролировать себя и себя же боится. Как поступить? Не знаю, что сработало в этот момент во мне, но я уже знала, что с этим человеком больше жить не буду. Но нельзя было дать ему ещё больше испугаться. Я засмеялась, волна сразу упала. Этот момент длился секунды и вечность одновременно.