Психология и психотерапия потерь

1Гроф Г. В поисках себя. М.т 1994.

Если с верой в чудо не получается, возможен иной вариант «спасения» (опять же, с помощью воображения): жизнь переводится в сферу сновидений — смерть в таком случае является не более чем простой сменой образа.

Для больного именно модель «детского» поведения становится нередко спасительной. Без излишней дидактики, нравоучений и «добрых советов», неминуемых в больничных дискуссиях, она уводит от пугающих мыслей и позволяет «отключиться» от всего, с чем не справляется логика.

Всем нам хорошо известна сказка о красавице и чудовище (в русском вари­анте «Аленький цветочек»), В этой сказке, утверждают психологи, описана мо­дель женского поведения: «Перетерпи в мужчине чудовище, и он станет прин­цем». Теперь вспомним сказку о Спящей красавице (русский вариант — «Сказ­ка о мертвой царевне))). Смерть в ней выступает не пугалом, а сном, и возмож­ность пробуждения через сто лет дает надежду, не требующую логических дока­зательств. Эту сказку хотелось бы проанализировать чуть подробнее.

Принц, занятый поиском невесты, влюбляется в нее во сне, который пода­рила ему добрая фея Сирени. Его устремленность в прошлое есть не что иное, как возвращение в золотой век человечества, где тайны любви и бессмертия, красоты и победы над судьбой слиты воедино. Победа добра в этой старой доброй сказке несет с собой и победу над смертью. Не один классический сюжет повествует о том же. Помимо названных, вспоминается миф об Амуре и Психее, где любовь снова вершит чудеса: человеческая душа возрождается ею, «восстает от сна», пробуждается.

Говоря о сказкотерапии, мы не можем не упомянуть о театротерапии.

Еще в пору работы в Институте онкологии, во времена, когда говорить боль­ному правду о диагнозе и прогнозе считалось деонтологически неверным, мы в домашних условиях создали самодеятельный психотерапевтический театр, ко­торый назвали Комтемук — Компанейский театр музыкальных картинок.

Идею создания театра мы взяли из самой жизни. Персонификация рака нередко вызывала особое отношение и к нему, и к образу самого себя. Некото­рые пациенты, возвратившись домой после операции, пытались как бы уни­чтожить связь со своим прошлым, которое, по их представлению, привело их к заболеванию: одни меняли квартиры, другие (многие) сжигали старые одеж­ды. Психологически это можно было бы трактовать как попытку уйти, убе­жать от болезни, сменив образ самого себя, или символически родиться зано­во, стать другим.