Психология и психотерапия потерь

выраженного тревожно-депрессивного синдрома с навязчивостями. Он про­ходит сквозным путем через все этапы реагирования больного на известие о смерти; отрицание, агрессию, депрессию и принятие. Логична трансформа­ция его в деперсонализационно-дереализационный синдром. Однако попро­буем обобщить картину динамики психогенных реакций на всех этапах с уче­том опыта других больных этой группы.

Период шока порождает у психастеников немыслимый ужас. Если реак­ция страха иногда может иметь позитивный характер, мобилизуя личность, то состояние ужаса полностью парализует психическую жизнь больного. Люди не могут овладеть собой, порой совершая при этом самые нелепые поступки. Так, один больной в течение недели метался то в Москву, то обратно, не в силах справиться с охватившим его аффектом. Второй пытался немедленно покончить с собой. Третий потерял речь и долгое время не мог говорить. Дру­гие больные отмечали свою первичную реакцию на информацию как оглуше­ние от удара. Следует сказать, что у некоторых больных отмечалось предин-фарктное состояние.

Период отрицания носит мучительный характер, и, хотя длительность его в наблюдаемых случаях была невелика, он постоянно возвращался до по­следнего момента. Чувство нереальности («это не со мной»), деперсонализа­ция («это не я»), нередко возникали на фоне тревоги. Следует отметить, что в эти периоды больные ориентировались не на себя, а на окружающих людей, на авторитет близких, знакомых, врачей, медсестер. Внешне больные актив­но отбрасывали саму мысль о болезни, но фактически постоянно метались между противоположными точками зрения. Попытка больных узнать правди­вую информацию о себе и своей болезни на самом деле не означала реально­го желания узнать правду. Больной боялся ее. причем пытался отсрочить ко­нечную информацию. Иногда возникал парадоксальный страх страха, боль­ные боялись, что «страх убьет их». Психологическое время невероятно уско­рялось, чувство пространства расширялось, и больные теряли себя в нем. Им хотелось какой-то стабильности, но они не могли получить ее. Свое тело они ощущали как клетку, в которой закована их душа, так же как и они сами, теле­сные, обреченная на смерть. В поисках стабильности предпринимался поиск позитивных референтов, завязывалась дружба с врачами, медсестрами, одно­временно составлялся круг знакомых среди онкобольных. Последнее обстоя­тельство (общение с себе подобными), как признался один больной, помогло принять негативную информацию: «В толпе умереть не так страшно». Пре­бывание в хосписе вызывало положительную реакцию, поскольку больные отмечали, что определенность лучше метания. В отношении своего тела боль­ные испытывали страх, отчуждаясь от него и ожидая увидеть худший вари­ант, чем на самом деле. Период агрессии был выражен слабо, агрессия почти