Поверженный разум

Социальные аффективные стили обусловливают жизнь индивида, расширяя ее или суживая. Ненависть, агрессивность, зависть, бессилие, тщеславие ввергают в заблуждение целые общества. Согласно Фукуяме[70], в шестидесятые годы произошел большой социальный надлом. Выросла преступность, в глубоком кризисе оказался институт семьи, уменьшилось доверие граждан друг к другу и к институтам общества. Эти три феномена вытекали из еще более глубокого изменения, а именно из банкротства социального капитала, коллективного разума, который под воздействием ядовитого коктейля из дурных убеждений и столь же дурных чувств посеял больше проблемных семян, чем мог собрать на этом социальном поле. Общества могут развратиться, если они замыкаются в своем гедонизме и лишаются трех базовых чувств: сочувствия, уважения и восхищения. Сочувствовать — значит переживать боль других людей, и это — основа морального поведения. Восприятие сочувствия как патерналистского и унижающего чувства — глубочайшее аффективное заблуждение. Всякий раз, когда кричат „Я хочу не сочувствия, а справедливости“, забывают о том, что именно сочувствие открывает путь к справедливости. Уважение — именно то чувство, которое надо испытывать перед тем, что этого достойно. Речь идет об активном чувстве, которое воплощается в заботе, защите и помощи, которое выделяет из ряда и оценивает человеческое достоинство. Когда оно исчезает, все скатывается к упрощению и тирании безразличия. Наконец, восхищение — это оценка превосходства. Плохо понятое равенство мешает нам оценить окружающих. „Никто не может быть равнее других“ — абсурдное утверждение, потому что оно принижает людей. Ведь нельзя приравнивать человека, помогающего людям, к тому, кто мучает и пытает их. Гитлер и Мандела — не одно и то же. Недостаток восхищения — это принижение. Руссо был прав, когда жаловался в письме к д'Аламберу: „Сегодня, сударь, мы уже не настолько велики, чтобы уметь восхищаться Вами“.

6

Оперативные ошибки . Социальный разум может ошибаться в постановке целей. Например, тогда, когда он создает мифы, в жертвы которым приносит права личности, счастье гражданина. Национальная слава была одним из таких мифов. Кольбер, министр Людовика XIV, эффективно управлял французской экономикой, но его целью было вовсе не процветание французов, а финансирование захватнических войн короля. Историк Анри Гильман в своем антинаполеоновском памфлете пишет: „Ему было необходимо ослепить республиканский плебс, ранее им же обреченный на молчание, ослепить славой. Не на краткий миг, а ослеплять постоянно. Это был хороший способ заставить их думать о чем угодно, но только не об их реальной жизни“. Когда Нация, Раса, Партия, Церковь, Общее Благо в качестве абстрактных понятий превозносятся как высшая ценность, смысл их теряется за этими ужасными прописными буквами, и в конечном итоге они разрушают общество.