|
В результате общеобязательного материализма само слово “духовность” стало пониматься поверхностно и превратно. Марксистская идеология либо игнорирована, либо отрицала это понятие по существу. Сегодня перед психологией и педагогикой стоит задача переосмысления своих идейных основ и практических методов. Духовное воспитание в России на протяжении столетий было делом Православной Церкви. Но в наше время для большинства людей, родившихся и выросших в атеистическом государстве, путь Церкви остается закрытым. Входя с надеждой в открывающиеся двери храмов, они уходят с горьким чувством недоумения: вера отцов недоступна им, язык ее непонятен. Получив, наконец, право свободы совести, человек не может его осуществить. Наша система образования рационалистична, в школе учат абстрактным понятиям, а язык религиозного культа совсем иной; в нем слиты воедино образ и его смысл — это язык символов, непереводимый на язык понятий. Поэтому религиозный культ непонятен для рассудка. Рассудок отвергает религию, возомнив свое главенство, на которое он не имеет права: ведь рассудок — всего лишь средство приспособления человека к временной жизни- Он оперирует общепринятыми значениями; символический язык религии говорит о вечных смыслах, и главенство принадлежит ему- Понимание языка религиозного культа само по себе не делает человека религиозным, но оно необходимо для того, чтобы глубже ронять язык культуры, ведь в слове “культура” корнем является слово “культ”. Наука как часть культуры отщепилась от культа, как своего родоначальника. Это особенно относится к психологии — науке о душе . Но утратив связь со своим духовным отечеством, психология омертвела, стала наукой без души . Скудость современной “объективной” психологии очевидна: в учебниках по психологии нет главы о совести — сердцевине духовно-нравственной жизни души: о любви упоминается вскользь в главе об эмоциях. На такую абстрактную психологию ориентируется педагогика. Внутренний мир души остается закрытым для такой психологии; это становится очевидным при сравнении ее “достижений” с такими старинными книгами, как “Добротолюбие”, “Невидимая брань”, “Лествица”, в которых содержится вся полнота знания о жизни души и путях достижения внутреннего мира человека с Богом и самим собой. Современные психологи могут узнать из них все то, что входит в число содержательных “открытий” науки нашего времени, и еще много такого, до чего наука “объективная” дойти не может. Не лучше ли науке, подобно блудному сыну, вернуться в дом отчий? Открывая книгу, обычно хочется узнать о ее авторе: кто он, почему написал ее, чем он хочет с тобой поделиться. Если книга — справочник или словарь, можно обойтись и без этого. Но о писателе, философе, ученом хочется знать; и не обязательно биографические подробности или даже особенности его характера, хотя и они могут быть интересны. Прежде всего хочется понять нечто существенное, от чего зависит смысл написанного этим человеком. Поэтому я и начну с некоторых штрихов своей личной и научной биографии. — 2 —
|