Мёд и яд любви

Что такое эти общечеловеческие, родовые свойства? Наверно, не только любовь и гуманизм, не только тяга к творчеству, красоте, свободе. Это и стремление к полноте жизни — к многостороннему и цельному развитию своего «я», к многостороннему и глубокому союзу с другими людьми.

Разносторонняя жизнь разума и чувств, разностороннее развитие способностей и насыщение потребностей, разностороннее и свободное общение между людьми — это, наверно, и есть главные родовые свойства человека, и они идут от самой его общественной природы.

Маркс называл «самоцелью», то есть высшим идеалом человека, «целостность развития», «абсолютное выявление творческих дарований человека», жизнь, при которой «человек воспроизводит себя не в одном каком-нибудь определенном направлении, а производит себя во всей целостности...»[33].

Во времена классового разделения труда человек не может быть целостным и разносторонним. Такое разделение превращает людей во флюсообразных «видовых» существ, на всю жизнь приковывает их к одному занятию.

«Вместе с разделением труда, — писал Энгельс, — делится на части и сам человек. Развитию одной какой-нибудь деятельности приносятся в жертву все прочие физические и духовные способности. Это калечение человека возрастает в той же мере, в какой растет и разделение труда»[34].

Сейчас такое калечение достигло предела. Специализация все больше сужается и все больше ведет людей к профессиональному идиотизму — делает их умными в одной области и идиотами в других. Ее дробящее, рассекающее влияние все больше проглядывает во всех действиях, мыслях, чувствах человека, во всем образе его жизни — в том числе и в любви.

Пожалуй, главный ее вред в том, что она вычленяет в человеке один узкий сектор — профессиональные умения, и отсекает их от самого главного в человеке — от его души, нравственности — ядра его «я». Она растит профессиональные свойства человека в отрыве от его человеческих свойств, отчужденно от них, и тем самым разрушает человеческую личность.

Современный труд чаще всего состоит из дробных, частичных операций: человек делает деталь машины, частицу расчетов, изо дня в день совершает все те же однообразные наборы действий. Для такого труда нужны в основном технические умения, типовые и обезличенные, он не вовлекает в себя личность человека, его душу.

В самих технических основах современного труда заложено отчуждение личности. Потому-то и здесь, в этом устое индустриальной цивилизации, нужна коренная революция.

Будет ли человек личностью или стандартным существом, будет ли он частичным или универсальным — это вопрос жизни и смерти для человечества. Мы живем сейчас в переломные времена, когда на арене истории начинают появляться как бы первые черновики этого будущего человека. Начинается переход — долгий, мучительный — от видового человека к родовому, — начинаются подступы к совершенно новой эре в жизни человечества.