Мёд и яд любви

Другой поток — как бы «двуцентрические» чувства, для себя и для другого сразу: странное, почти физическое ощущение своей слитности с ним, и ясновидение души, которая как бы ощущает то, что делается в другой душе, и беспокойное желание делать все для любимого человека, пожертвовать собой, чтобы уберечь его... С этим потоком чувств сливаются и чувства из первого потока, окрашиваются в их цвет и тоже как бы выходят за пределы своего «я».,.

И все эти струйки любовных тяготений слиты между собой, все плавно и незаметно перетекают друг в друга, как цвета в радуге. Нет, пожалуй, ничего сложнее, чем запутанная вязь этих любовных чувств, нет ничего таинственнее, чем живые лабиринты их сплетений. Если пристально вглядеться в них, можно увидеть, какими именно чувствами любовь отличается от своих родственников.

«Вы называете себя «амурологом», исследователем любви. Но как же вы можете говорить, что очень многие люди к любви неспособны? Ведь представляете, каким неполноценным себя чувствует человек, неспособный любить! Ведь мы со школы, с детства знаем, что любовь — самое светлое чувство, и вдруг — «я к нему неспособен»! Вы вот даже признаки неспособности называли — слишком большой эгоизм. Это как раз про меня. Не жестоко ли так сразу лишать человека надежды? Значит, я обречен?» (Дом культуры МГУ, декабрь, 1982).

Думаю, что эгоист, пока он остается эгоистом, обречен. У его чувств «я-центрическая» направленность, и если он и испытывает «двуцентрические» чувства — те, о которых только что говорилось, то они звучат гораздо слабее «я-центрических», сами подчиняются им.

Как все это происходит, какие именно психологические струны мешают любви? Подсознание эгоиста как бы ощущает себя лучше, выше других людей. Каждое переживание эгоиста строится на микронном самовозвышении и микронном умалении других, каждая эмоция слита из лучика самоукрашивания и лучика обесцвечивания других. Преувеличивая, можно сказать, что эгоизм — как бы микрокрупинка от мании величия.

Такая оптика ощущений противоположна оптике любви. Любить — это как бы сверхценить другого, причем всеми глубинами души, а эмоции эгоиста сверхценят себя и могут сверхценить другого лишь ненадолго, нестойко.

«Но все-таки, значит, могут? Значит, эгоист все-таки способен на любовь?» (Московский областной пединститут, март, 1986).

Нет, он способен только на влюбленность. Влюбленность — это тоже ощущение другого как сверхценности, но оно захватывает только один поток наших чувств, и не самый глубокий.

У человека есть как бы два потока оценочных ощущений. Во-первых, самоощущения — ощущения от себя, «я-образ», оценка своего «я» на внутренних весах; во-вторых, ощущения от других людей, их бессознательное оценивание. Причем самоощущения как бы служат фильтром, через который проходят ощущения от других, и они формуют эти ощущения на свой лад: самовозвышение умаляет других, самопринижение возвеличивает, а «равноуважение» возвышает обоих...