Живи! Разговор с самоубийцей

Ангелина, 18 лет

* * *

Мне рассказывал один знакомый мужчина: влюбилась в него девочка без памяти, прибежала, открылась ему, а у него жена, ребенок, он решитель­но ей отказал.

А вечером к нему приходит отец девочки: так и так, наглоталась таблеток, еле откачали; что делать будем?

И придумали два взрослых умных мужика от­править девочку работать санитаркой в дом преста­релых, ухаживать за безнадежно больными людьми.

Она работала там. Она все поняла.

Сейчас она мать и жена и с мужчиной этим очень дружит.

LL

* * *

Недавно мы расстались, а через месяц у него появилась другая. Все рухнуло: хотелось инфаркта или автомобильной катастрофы.

Сегодня случайно услышала любимую песню — и полились слезы, ЗА ЧТО Я ТАК СО СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ?!

В чем она виновата? Чтобы ее убить из-за какого-то подонка? Меня же не предали мои близкие, МОЯ ЖИЗНЬ, Бог.

Я сидела и плакала. Будете смеяться, я просила прощения у своей жизни. Которая выбрала меня, ко­торая борется за меня. Я выбираю ее!

Ребята, подумайте над этим! Никакой подонок не стоит и мгновения вашей жизни, и тем более, чтобы ее предать!

Вас предал недостойный подлец, а вы хотите по­ступить точно так же по отношению к своему сокро­вищу, которое несмотря ни на что остается с вами?

Моничка

* * *

Люди, мне очень хочется сказать вам несколь­ко вещей.

Мне тоже знакомо желание убить себя. В моей жизни был многолетний период, когда я мечтала уме­реть, и это желание не было ни глупым, ни спонтан­ным, ни необдуманным.

Мне никому ничего не хотелось доказывать, ни­кого не хотелось заставлять страдать и раскаиваться, мне просто хотелось перестать быть — так же, как и многим из вас сейчас.

Желание смерти было моим постоянным спутни­ком. Я надеялась заболеть какой-нибудь смертельной болезнью и никому ничего не говорить, пока не станет поздно.

Однажды мне даже снилось, будто меня убили. Это был такой счастливый сон! Но это был только сон.

Что удержало меня от попыток суицида? Только одно: ответственность перед родителями. Я понима­ла, что не имею права так с ними поступить.

Теперь, став старше, я стала лучше понимать еще одну вещь: если бы тогда я убила себя, мои ро­дители не просто потеряли бы своего единственного ребенка — они бы сочли себя виноватыми.

Иными словами, я причинила бы им дикую боль. И, убив себя, убила бы их.

А потом я узнала то, что, может быть, неизвест­но пока многим из вас: жизнь меняется. До неузна­ваемости. Радикально.