Книга для тех, кому нравится жить, или психология личного роста

• О, смелый Сокол! О, радость боли!

Купил и с трудом дотащил из магазина домой гантели и даже гирю, поставил все это посередь комнаты, чтобы почаще об них спотыкаться, вспоминать и поднимать. Над дверью взвилась виселица перекладины, пятнадцать утром, пятнадцать вечером, вынь да положь. Занялся йогой, из комнаты по утрам раздавались стоны (вообще-то йога этого не предполагает), вывихнул голеностопы и порвал мышцы живота, но стал складываться пополам. Как положено, нагрузил себя гитарой: жутко болели пальцы, но я разучивал аккорды и пробовал петь.

• Чем тише я это делал, тем больше это нравилось окружающим.

Работа с упаковкой личности — дело важное, но важнее оказалось другое. Я знал, что Ольга не любила тоскливых и глупеньких, поэтому мне пришлось срочно стряхнуть пыль с ушей и начать учиться по-настоящему.

И я, как проклятый, сидел в библиотеках, искал интересное в записных книжках Чехова, погружался в декаданс, чтобы при случае блеснуть чем-то из Саши Черного, Гумилева или Игоря Северянина, которых она великолепно знала и любила вместо меня. Чтобы добиться лучшего с Ольгой взаимопонимания, я как-то на перемене стащил у нее портфель, нагло порылся в нем и, откопав там ее личную записную книжку, выписал оттуда всех авторов, которых она за последний год читала. Совершив этот абсолютно непорядочный поступок и дотошно перечитав с карандашом в руке все, что было там упомянуто, я сожалел только о том, что не сделал всего этого раньше.

Но самое главное — я начал писать стихи. Я их писал не потому, что мне хотелось, а потому, что именно мои стихи были единственно основательным поводом для наших встреч. Одно стихотворение — и она моя на большую перемену. Написал сборник стихов — имею право на встречу у нее или у меня дома.

• Невероятно, но такие встречи происходили почти каждую неделю. Я делал эти сборники!

Да, я ходил, страдал и бредил. Я искал возможности пострадать и побредить еще побольше и поярче, потому что из этого рождались стихи, и тогда я мог видеть Ольгу. Я хотел ее, и это сумасшедшее, больное, невыносимое желание заставляло меня трудиться как каторжного. Это было самое настоящее, жесточайшее принуждение, но именно в результате него у меня начали как-то сносно варить мозги и двигаться душа.

Принуждение — это такая же естественная составляющая жизни, как погода каждый день и надеть рубашку. Мне захотелось. Я влюбился. Родился ребенок. Ситуация заставила... Какие бы объяснения ни давались, это все просто разные названия того, что заставило. И это — нормально. Более того — для настоящего развития личности это просто необходимо.