|
Сегодня я знаю, что все встречи с Женщиной были для меня значимы, так как все они были продолжением и развитием одного процесса – познания Женщины. Но некоторые из них были в этом смысле неординарно значимыми. Самая первая встреча прошла под знаком не просто любви, а любви-страсти. Я отмечаю для себя всё, что отмечает в таких случаях влюблённый мужчина в любимой женщине, но сразу появляется одна особенность: говоря о моём отношении к ней, я ограничиваюсь одной фразой – какая в ней Женщина. Я собираю, накапливаю информацию не о женщине, которой говорю о любви, а о Женщине вообще: я активно интересуюсь отображением Женщины в искусстве, собираю наборы открыток с репродукциями картин, отображающих Женщину, читаю книги, отображающие Женщину. Тогда я нашёл те варианты, которые меня особенно впечатляли – «портрет Лопухиной» Боровиковского, роман «госпожа Бовари» Флобера… И хотя было искреннее желание соединить свою жизнь с ней, одновременно не покидало и ощущение, что она меня подавит, лишит возможности прожить свою жизнь. Хоть и не так очевидно, как в ходе следующих встреч, но разница в восприятии любимой женщины и Женщины в ней была уже и в этой встрече. Поэтому много позже я, уже осознав это, мог с уверенностью сказать, что мои слова любви были более обращены к Женщине, чем к той, через кого она проявлялась. Во второй встрече с Женщиной эта особенность проявлялась уже более очевидно. Эта встреча состоялась спустя 13 лет после первой. Начальная скорость развития событий в этот раз была просто ошеломляющей и во многом, на мой взгляд, это происходило потому, что в восприятии Женщины и самой этой женщины были элементы разительного сходства с тем, что я пережил в первый раз, словно бы осуществлялось продолжение того общения. И в этот раз, рассказывая о любимой женщине, я также, ограничивался фразой – какая в ней Женщина. Но опыт пройденного свой отпечаток оставил, и теперь я сразу начал отслеживать в себе появление переживаний, которые с данной женщиной были не связаны и даже более того – таких переживаний, которым она воспринималась мешающей. В эти моменты хотелось, чтобы она ушла. Это вызывало во мне удивление, до тех пор пока спустя время не стала очевидной причина: я буквально с первой встречи воспринимал её и Женщину в ней, как нечто разнящееся в своих задачах, намерениях, предназначении… Скоро со всей очевидностью открылось, что женщина может использовать в своих эго-интересах Женщину, которая через неё проявляется. И неважно, осознаёт она при этом или нет большую значимость Женщины в себе, в деле влияния на окружающих людей, чем значимость своего женского эго. Важно то, что она может использовать Женщину для достижения реализации своих эго-желаний. Разговор о конечном результате любой эксплуатации Женщины в себе – это отдельная тема. На мой взгляд, результат ситуации, в которой эго женщины уверовало в то, что волшебные проявления Женщины в ней – это его (эго) заслуга, и, соответственно, жаждет дивидендов, великолепно отражён в «Сказке о рыбаке и рыбке» в изложении А.С Пушкина. Вторая встреча необычна ещё и тем, что в ходе неё я постоянно ощущал запрет на интимную близость с данной женщиной, а желания совместной жизни с ней вообще не возникало. Как показали дальнейшие события, эти нюансы были небезосновательны и чрезвычайно уместен. Апофеозом этой встречи было совершенно очевидное раздельное восприятие Женщины и той, через кого она воспринималась: я получил опыт общения исключительно с Женщиной и через женщину, к которой это общение не имело отношения. Её участие заключалось лишь в том, что через неё имело место общение с Женщиной, и этот нюанс отслеживался буквально сразу. Почему именно через неё? В этом случае уместно гадать, рассуждая о кармических связях, но до какого-то времени это будут лишь гадания, пусть и осуществляемые в верном направлении. — 214 —
|