Исповедь гипнотизера. Книга 1. Дом для души

Один, далеко не склеротик, пролечившийся у меня ме­сяцев пять, не усвоил моего наименования, так я и остался для него Валентином Людвиговичем вместо Владимира Львовича. Извинялся, и опять за свое. Я уж и сам начал сомневаться: а вдруг он прав?..

Разгадку дала ролевая психология.

Актеру, если это Актер, почти не приходится тратить усилий на запоминание роли.

Роль запоминается сама собой — вживанием.

По мере отождествления актера с персонажем текст роли становится просто-напросто его бытием — им самим.

Вот в чем причина плохой памяти множества учеников и студентов, деловых и неделовых людей, превосходных жен и плохих мужей; вот почему выпадают из памяти кус­ки жизни и целые жизни, не говоря уже о каких-то датах и именах; вот почему мы так слабо помним свои обещания, а чужие, если они даны НАМ, — получше...

Не умеем (или не хотим) связывать свою память с со­бой. Иными словами, живем не в нужных для памятова­ния ролях. А в каких-то других.

Даже люди с болезненно ослабленной памятью, глубо­кие склеротики и умственно недоразвитые, прекрасно по-

236

мнят то, что имеет для них жизненное значение. Бывают, конечно, и парадоксальные случаи, в клинике все возмож­но. Но в жизни забыть себя — то есть свою роль — очень и очень трудно. И очень легко, поразительно легко, если это заставляет делать ДРУГАЯ РОЛЬ. (Как, например, в упомянутом случае с Китайцем. Гипнотический сомнам­булизм— всего лишь зримая модель того, что незримо происходит с нами на каждом шагу.)

Отсюда и выход в практику.

Если мы желаем хорошо запоминать и хорошо вспоми­нать — что угодно, будь это куча дел, адреса, лица, фами­лии, телефоны, куча анекдотов, учебный материал, мы должны — либо:

связать это с тем, что для нас ЗНАЧИМО, то есть с УЖЕ ИСПОЛНЯЕМОЙ жизненной ролью, притом ПРИВЛЕ­КАТЕЛЬНОЙ (об этой тонкости дальше),

либо: вжиться в новую роль, которая включит в се­бя то, что мы хотим помнить.

Почему Икс отличается такой превосходной памятью на анекдоты, Игрек прекрасно запоминает песни, а Зет, как пулемет, шпарит на восемнадцати языках и уже почти ов­ладел девятнадцатым?

Потому что они к этому способны? Да. А почему спо­собны?

Вот почему: Икс однажды рассказал анекдот, а слуша­тель засмеялся; Икс рассказал другой, третий — и освоил­ся в амплуа Рассказчика Анекдотов, очень себе в этой роли нравится; Игрек спел одну песню, другую — кому-то по­нравилось, может быть только ему самому, — и вот он Бард-Песнопевец и верит в свою миссию самозабвенно. Зет выбрал амплуа Полиглота, потому что это его любовь— языки. Не работа, а любовь, вот в чем дело, а любовь— это работа... Над запоминанием, как тако­вым, никто из удачников памяти не потеет; если и при­ходится, то ВКЛЮЧИТЕЛЬНО, а не исключительно. Подсознание САМО схватывает и выдает все, что нуж­но ролям. Человек помнящий безвопросно верит своей памяти.