Все из-за меня (но это не так)

Стыд: безмолвная эпидемия

Когда годами изучаешь такую тему, как стыд, легко забыть, сколько людей ее просто не выносят, боятся ее. Мой муж часто напоминает мне, чтобы я не переживала, когда, представившись исследователем чувства стыда, я вижу мгновенно вытянувшиеся лица, как будто вдруг чем-то сильно завоняло. Пару лет назад произошел случай, благодаря которому я многое поняла о стыде и о том, что для выработки устойчивости к стыду очень важны храбрость и сочувствие.

Я летела в Кливленд читать лекцию в университете Кейс Вестерн Резерв. Только я устроилась у окна, как на сиденье у прохода плюхнулась крайне энергичная дама. Я видела ее в аэропорту, она без умолку болтала с другими пассажирами и работниками авиалинии. Устроив небольшую пробку в проходе, она наконец запихнула сумки под сиденье спереди, повернулась ко мне и представилась. Мы с минуту поговорили о погоде в Хьюстоне, а потом она спросила: «Ну а чем вы занимаетесь и зачем летите в Кливленд?» Как только самолет взлетел, я, слегка повысив голос, ответила: «Я – исследователь и лечу в Кейс читать лекцию». – «Вот здорово, – сказала она. – А что вы изучаете?» Все еще перекрикивая рев моторов, я наклонилась к ней и ответила: «Женщин и стыд». Глаза ее расширились, и она в восторге воскликнула: «Вау!» Потом наклонилась ко мне так, что верхняя часть ее тела нависла над сиденьем, расположенным между нами. «Женщина-эстет! Как интересно! Расскажите поподробнее!» К этому времени мотор уже работал тише. Я улыбнулась и сказала: «Не “эстет”, а “стыд”». – «Стыд?» – переспросила она упавшим голосом. «Да, – ответила я. – Я изучаю стыд и разные последствия его влияния на жизнь женщин». На этом наш разговор окончился. Дама отвела глаза и сказала, что ей надо передохнуть. Мы три часа сидели в своих креслах молча. Я то и дело чувствовала, что она украдкой поглядывает на меня и на экран моего ноутбука. Раз десять я в ответ поворачивалась к ней и приветливо улыбалась, но она немедленно притворялась спящей. Один раз она даже слегка всхрапнула, без сомнения, притворно, потому что она все время шевелила ногами. Когда я вернулась в Хьюстон, на обеде с коллегой, которая исследует насилие, мне не терпелось поведать ей историю с «эстетом» – уж она-то поймет, каково иногда приходится исследователю подобных тем! Мы посмеялись над тем, что «эстет», безусловно, интереснее, чем стыд, и она призналась, что большинство людей очень интересуются ее исследованиями и в самолете обычно ей самой приходится притворяться спящей. «Не понимаю, – сказала я. – И стыд, и насилие сейчас можно сравнить с эпидемией. Неужели люди думают, что стыд хуже?» Она минутку подумала и ответила: «Пожалуй, нет. Просто стыд – это безмолвная эпидемия. Люди понимают, что такое насилие, и могут говорить о нем. А стыда мы до сих пор боимся. Даже само слово нам неприятно. Ты изучаешь такую тему, о которой не принято было говорить. Стыд так же опасен, как насилие, но мы продолжаем притворяться, что его не существует».