|
• Отец моей любимой произносил свои обычные тирады и ругал ее за то, что она лесбиянка. Он называл ее «коблой» и говорил, что она позорит их «уважаемую» семью. И потом, прямо при мне: «А в довершение всего у тебя еще и подружка цветная». Помню, я просто стою и думаю: «Он не мог такое сказать». И это не какой-нибудь Арчи Банкер[15], это пятидесятилетний руководитель в нефтегазовой компании. Стыд реально сводит людей с ума. • Мой муж очень строг с нашим сыном. Он слишком сильно на него давит. Хочет, чтобы сын получал отличные оценки и был лучшим игроком в бейсбол в школе. Я пытаюсь умаслить мужа, но у меня не получается. Я вижу, что ребенок напряжен. Я раньше пыталась говорить об этом с мамами других ребят из команды, но потом перестала. Они мне такую взбучку задали. Сказали, что все ребята считают моего мужа жестоким и несправедливым. А их матери думают, что мы с мужем разрушаем жизнь ребенка. Не представляю, что мне делать. Просто молчу. В крайних случаях наша неспособность мириться со своими несовершенствами может означать серьезную опасность для нас и людей, о которых мы заботимся. • Когда я была беременна, все подружки говорили: «О, только подожди, только подожди, ты почувствуешь такую любовь, какой еще никогда не ощущала, это так удивительно». Они твердили и твердили об этом, а когда родился мой сын, мой первенец, я впала в настоящее уныние и совсем ничего не почувствовала к нему. Мне только было грустно, и я хотела вернуться во времена до беременности. Мне было так стыдно, что я думала: «Боже, я буду одна из тех мамочек, которые… Я сумасшедшая, и мой сын вырастет сумасшедшим». Муж очень злился. Наверное, он думал, что женился на монстре. Он не знал, что сказать, а свекровь повторяла: «Что-то не так, она какая-то ненормальная». Два месяца ада. Я не обращалась к врачу, мне было слишком стыдно. Наконец все стало так плохо, что я почти ничего не могла делать, я испугалась, что меня просто запрут в сумасшедший дом, и отправилась к доктору. Он объяснил, что у некоторых женщин после родов бывает депрессия и что все дело в гормонах. Я стала пить таблетки, что само по себе довольно скверно, но не так скверно, как не испытывать никаких чувств по отношению к своему ребенку. Через два месяца я пришла в норму. Оглядываясь на те времена, понимаю, что хуже мне никогда не бывало. • Я стыжусь того, до какой степени я ненавижу свое тело. Абсолютно. То есть до такой степени, что иногда мечтаю заболеть, тяжело заболеть. Так тяжело, чтобы сбросить тридцать-сорок фунтов. Я не хочу умирать, но, если бы можно было заболеть как следует, я бы даже не подумала о том, как мне будет худо, лишь бы заболеть так, чтобы сбросить тридцать-сорок фунтов, а потом выздороветь, оно того стоит. То есть вы можете представить себе, до какой степени надо ненавидеть свое тело? Я стыжусь тела и стыжусь того, насколько я его ненавижу. — 132 —
|