|
– Я отомщу. Я не могла больше здесь находиться, мне было больно. Я быстро бежала, а омертвевшие листья плавно ложились под ноги. Странно, сейчас только начало осени, а листья почему-то были какими-то черными и уже совершенно безжизненными. Они мертво лежали под ногами. Вдруг чей-то голос где-то неподалеку привлек мое внимание. На скамейках детской площадке сидела компания молодежи. Я отошла в тень высокого дерева, хотя понимала, что меня и без этого никто не увидит. Дима сидел в компании изрядно подвыпивших приятелей. Хотя сам мало от них отстал: в руке полупустая бутылка водки. Ярко раскрашенная малолетка вешается ему на шею, что-то пискляво сюсюкая. – Отвали! – грубо бросает он ей в лицо. – У! Малыш сердится! – девушка, видимо, не из «понятливых» – Малыш не хочет развлекаться??? – Отвали, сказал! – рыкнул парень и с силой толкнул от себя малолетку. Та с визгом вскочила со скамейки: – Ты чего!? Компания закатилась пьяным смехом, и лишь на его лице оставалось хмурое выражение. Прямые черты красивого лица, карий затуманенный взгляд, смотрящий в одну точку, и бутылка водки, крепко сжатая в руке. – Эй, Малый! – так его звали все вокруг. Лишь для меня он был просто Димкой. Самым любимым и родным. – Ты чего? Обкурился что ль? Приятель хлопнул его по плечу. Малый сделал большой глоток и ничего не ответил. – Да оставь ты его! – сказал Олег. – Не видишь, наш Малый в унынии! – Это он из-за той серой мыши страдает. – ехидно прошипела какая-то девка и прижалась к Олегу. – Какой? – не понял парень, сидевший рядом с Малым. – Той, что с окна сиганула. – Гонишь! – заржал тот. – Мал, ты че? Правда? – Заткнись. – прохрипел в ответ тот. – Чего? Ты на меня из-за этой сучки так?! Малый, не гони! – Это все из-за вас! Вы ее довели!.. Он ударил первым, завязалась драка. Кто-то достал нож. Но он не отступился. Спустя несколько минут он медленно упал на холодную землю, покрытую мертвой листвой. Подбежав к нему, я рухнула на колени. – Нет, Господи, что же ты наделал? Я тщетно пыталась закрыть рукой рану возле сердца. Что может сделать призрак? Ничего. – Боже!!! – дикие крики отразились от темного неба. – Оставь ему жизнь. Я посмотрела в его глаза. Таких ясных глаз я не видела ни у кого. И как тогда на кладбище, сейчас он смотрела на меня. И сейчас он меня видел. – Дима! – прошептала я. – Держись, умоляю тебя! Ты должен жить! С его ресниц сорвалась кристальная слеза. – Прости… – еле слышно прошептал тот. Больше не было ни слова. Никто так и не пришел, не спас его. Бог меня больше не слышал. Когда ночь начала становиться серой и появились первые лучи бесцветного рассвета, ко мне подошел тот же малыш. — 73 —
|