|
И тут мы приходим к проблеме государственности. К чему стремится каждый этнос? К тому, чтобы занять более высокую ранговую ступень в системе, где национальное неразрывно связано с государственным. В существующей у нас этногосударственной системе такое стремление понятно: хоть на пятачке, хоть на лоскутке земли ощутить себя большинством. Иными словами, взращенные в данной систем лидеры национальных движений под видом децентрализации или дерусификации поддерживают безотчетное стремление массового сознания закрепить или повысить свой статус в рамках именно этой системы. Тут на самом-то деле нет никакого парадокса. Малоимущие, замордованные цензурой и начальством работники культуры вместе с прогнившей идеологией отшвырнули и лохмотья гуманистических бредней типа «всечеловеческого братства» Вл. Соловьева или идей гандизма. Национальная идея не нуждается для своего развития ни в работе ума, ни в рациональных доводах — это душевная прокачка «до слез». Дарованная свыше бессмертная идея полной ясности. «Все отдам за свой народ, всем отомщу за поругание святынь…» А уж за национальную государственность… Да, за эту самую национальную государственность заплачено уже слишком много. Дефектность ее очевидна, например, в Закавказье, где 70 лет назад на руинах империи, подмяв все меньшинства, скроили три национальных государства. Куда подевались вырабатывавшиеся здесь терпимость и уживчивость? Даже после геноцида армян в Османской Турции и жестоких боев на закавказском театре военных действий в первую мировую войну здесь могла сохраниться уникальная космополитическая система с государственными структурами регионального, а не национального типа. Все культурные достижения Закавказья в этом столетии не перевесят, конечно, глубокого упадка общества, вытеснения гуманистических ценностей национальным чванством, тем менее оправданным, чем хуже живет в этом благодатнейшем из регионов страны подавляющее большинство населения. Боюсь, именно наше поколение дождется того дня, когда кипевшие культурной жизнью многонациональные «космополисы» станут национальными центрами дезурбанизации: там, где право крови и почвы значит больше, чем квалификация и человеческие качества, канализацию подключают к водопроводу, а дома возводят из песка. Решать проблему, или, точнее, разводить дерущихся политических субъектов все равно придется. Традиция такова, что у нас в стране армия — «имперская», а интеллигенция все время прочищает горло, чтоб подпевать народному хору. Эту традицию тоже придется нарушить. И начать надо будет не с большинства, а с меньшинства. Это единственное условие, при котором большинство сохраняет человеческий облик. Для того чтобы потерять этот облик, нужно очень немного: в Грузии достаточно не найти места для турок-месхетинцев, в литовской газете — пожаловаться на «польский шовинизм», в Волгограде сказать, что «второй раз немцам на Волге не бывать», ну и так далее. Меньшинство, ощутившее себя большинством в своем национальном государстве, подчиняется действию тех же самых иррациональных сил, от гнета которых оно хочет освободиться. Вот почему так опасны в многонациональном государстве идеи наращивания национальной государственности. — 157 —
|