Элементы практической психологии

Несколько подробнее остановимся на случае, описан­ном А. Р. Лурия,— феномене Шеришевского. Как пока­зали эксперименты, он мог повторить без ошибок после­довательность из 400 слов через 20 лет. Один из секретов его памяти состоял в том, что у него восприятие было комплексным, синестетическим. Образы — зрительные, слуховые, вкусовые, тактильные — сливались для него в единое целое. Шеришевский слышал свет и видел звук, он воспринимал на вкус слово и цвет. «У вас такой желтый и рассыпчатый голос»,— говорил он. Композитор А. Н. Скрябин также обладал синестезией: звук порождал у него переживание цвета, света, вкуса и даже прикосно­вения. У. Диамонд, обладавшая уникальными способно­стями к счету, также считала, что запоминать цифры и оперировать ими ей помогает их цвет. Процесс вычисле­ния представлялся ей в виде бесконечных симфоний цвета.

В многолетнем исследовании А. Р. Лурия [174] выя­вил как силу, так и слабость интеллектуальной деятель­ности Шеришевского, вытекающие из особенностей орга­низации его памяти. С одной стороны, Шеришевский мог произвольно и точно вспомнить все, что ему предъявлялось для запоминания много лет назад. Помогало ему в этом умение ярко, зрительно представить себе каждое запоми­наемое слово (например, цифру 7 он воспринимал как че­ловека с усами), но это же создавало и особые затруднения для него при чтении, поскольку каждое слово порождало яркий образ, а это мешало пониманию читаемого. Кроме того, его восприятие было очень конкретным, слова, выра-

123

жавшие абстрактные понятия, например «вечность», «ни­что», представляли для него особые трудности, так как их сложно сопоставлять со зрительным образом. Вместе с тем у него было сильно затруднено обобщение. Вот при­мер, демонстрирующий слабые стороны его феноменаль­ной памяти. Шеришевскому в большой аудитории прочи­тали длинный ряд слов и попросили воспроизвести их. С этим он справился безукоризненно. Затем его спросили, было ли в ряду слово, обозначающее инфекционное забо­левание. Все присутствующие в аудитории зрители с обык­новенной памятью мгновенно вспомнили это слово (тиф), а Шеришевскому потребовалось целых две минуты, чтобы выполнить задание. Оказывается, в течение этого времени он перебирал в уме по порядку все заданные списком слова, что свидетельствовало о слабости обобщения в его памяти [по 166].

А. Р. Лурия обнаружил, что запоминание у Шеришевского подчинялось скорее законам восприятия и вни­мания, чем законам памяти: он не воспроизводил слово, если плохо видел его, припоминание зависело от освещен­ности и размера образа, от его расположения, от того, не затемнился ли образ пятном, возникшим от постороннего голоса. Чтение было пыткой для Шеришевского. Он с тру­дом пробирался через зрительные образы, которые помимо его воли вырастали вокруг каждого слова, что очень утом­ляло его. Необходимо также отметить, что у Шеришевско­го были большие трудности с забыванием. Ему приходи­лось изобретать специальные приемы, чтобы забывать!. Понимание сложных и отвлеченных логико-граммати­ческих структур часто протекало у него не легче, а значительно труднее, чем у людей, не обладавших столь сильной наглядно-образной памятью [166].