|
Власть человека над природой - это господство любви и разума. Вспомним, как рассказано в Библии об изначальном назначении человека: "Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел /их/ к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей" (Быт. 2, 19). Обратим внимание на то, что не "название, а "имя" давал человек в Едеме "всякой душе живой". Название можно дать безликой вещи, а имя дается только лицу, субъекту, с которым вступают в диалог. Более того, имя выражает сокровенную суть его носителя, его неповторимую индивидуальность. Значит, человеку до грехопадения было даровано постигать сущность, уникальность всех живых существ; такое познание возможно лишь в диалогическом обращении к каждому как к лицу, субъекту общения. Таково призвание человека согласно Библии. О взаимоотношениях человека с природой говорят памятники культуры всех времен и народов. Трудно вспомнить народную сказку, в которой не участвуют природные существа: они помогают добрым, мешают злым персонажам, совершают работу, непосильную самому герою сказки. В содружестве с силами природы человек творит чудеса. Но велико различие между дохристианским, "языческим" и библейским отношением к природе. Поклонение могущественным силам природы, обожествление природных стихий и животных - не отвечает назначению, месту человека во Вселенной. Собеседник в диалоге не может быть кумиром. В Библии говорится об иной иерархии отношений: человек не раб природы, он - возделыватель и хранитель сада Едемского (Быт. 2, 15). Это господство служения. Но служение это - Творцу и Его творению. Служение невозможно без послушания. Знаменательно, что грехопадение Адама и Евы произошло в нарушении их отношения с Богом через своевластный поступок, связанный с древом познания. Своевольное, непослушное Богу отношение к природе становится гибельным для человека. Мы живем уже на краю гибели, именуемой "экологической катастрофой". Языческое идолопоклонство силам природы сменилось жестоким насилием, паразитическим потребительством цивилизованного человека, утратившего живую связь с природой, разучившегося понимать ее. Природа превратилась в безликий объект. Сама жизнь у вопрошающего о ней ученого стала отвечать не на вопрос "кто?", а на вопрос "что?" Омертвление мысли о жизни стало смертоносной силой науки, порождающей оружие уничтожения жизни, создающей блага цивилизации, обернувшиеся бедствиями Чернобыля. После того как гром уже не однажды грянул, интеллект человека устремился к спасению природы как "среды выживания". Но эти усилия исправить содеянное идут в той же логике, которая привела человека к злодеяниям: природой управляют, манипулируют как неодушевленной вещью. К природе не обращаются, не спрашивают, что ей надо. — 132 —
|