|
– Катенька, тебя папа обижает? – задает вопрос такой провокатор двухлетнему ребенку. Малышка согласно кивает головой, крепко держась за ноги «обижающего» ее папы. – Он тебя ремнем бьет? – и вновь положительный кивок, сопровождаемый долгим удивленный взглядом ребенка. – И в угол на горох он тебя ставит? – Девочка может взглянуть на папу в поисках поддержки, поскольку все слова незнакомы, и снова кивает головой. Такой благожелатель может получить любой самый страшный компромат на родителей (который некоторое время назад даже мог бы расцениваться как полностью разоблачающая информация). Но сейчас мы знаем, что детям нельзя задавать вопросы таким образом, поскольку, не понимая о чем идет речь, ребенок, тем не менее, дает положительный ответ. Между двумя и тремя годами происходит стремительное развитие мозга ребенка, его познание переходит на иную ступень, и в какой-то момент его осеняет, что мама не может знать то, что произошло в ее отсутствие. Вот тогда и создаются все условия для соблазна. И результат – будет ребенок лгать или не будет – полностью определяется тем, какие последствия его ожидают после сообщения правды, и какие – после сообщения лжи. Если ложь будет приносить дивиденды, освобождая от наказания или даруя поощрение взрослых, то она будет усиливаться и становиться все более искусной. На появление возможности лгать накладывается еще одна проблема – освоение языка. Чтобы качественно соврать, нужно уметь легко подбирать слова и иметь хорошую память. У дошкольников своеобразная память: они легко запоминают и так же легко забывают информацию. Да и лексикон их небогат. Это взрослые осваивают новый язык с помощью словарей и учебников. У ребенка такой возможности нет. Он вынужден сам догадываться о смысле слов, которые говорят ему родители, и воссоздавать структуру грамматических конструкций. Леонид Пантелеев в рассказе «Буква "Ты"» освещает лишь одну проблему из множества встающих перед ребенком при освоении языка. Он обучал девочку Иринушку азбуке. Когда они дошли до буквы «Я», Иринушка стала воспринимать ее как букву «ты», путая букву с местоимением. Они долго мучались, девочка даже плакала. Но в какой-то момент она удивилась и говорит: «– Яблоко? Так значит, это буква "я"? Я уже хотел сказать: "Ну конечно, «я»!" А потом спохватился и думаю: "Нет, голубушка! Знаем мы вас. Если я скажу «я» – значит – опять пошло-поехало? Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадемся". И я сказал: – Да, правильно. Это буква "ты". Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь! Если бы я сказал "я", а не "ты", кто знает, чем бы все это кончилось. И, может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы – вместо "яблоко" – "тыблоко", вместо "ярмарка" – "тырмарка", вместо "якорь" – "тыкорь" и вместо "язык" – "тызык". А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки». — 20 —
|