...Как замечал по этому поводу В.Г. Белинский, влюбленность «обращается на первый предмет, способный поразить… фантазию истинным или мнимым сходством с ее идеалом, и также скоро погасает, как вспыхивает». Аналогичного мнения придерживается и французский сексолог А. Вили: «Различие между влюбленностью, которую неудачно называют «маленькой» любовью, в отличие от «большой» любви заключается в том, что влюбленность никогда не направлена на личность как таковую. Можно влюбиться в волосы, глаза, руки, фигуру, даже в общественное положение человека и одновременно к человеку в целом оставаться равнодушным или даже бессознательно питать неприязнь. Такая частичная привлекательность ведет к «частичной» любви, которая полна противоречий и продолжается недолго…» Никакая из форм влюбленности никогда не достигнет уровня подлинной любви, ибо ей не хватает свойственной этому чувству гармоничности в эмоциональной привязанности к другому человеку. Обычно влюбленность как пробуждающаяся чувственность похожа на спичку, а любовь на свечу: первая ярко вспыхивает, но быстро сгорает, тогда как вторая долго горит ясным и чистым пламенем. Недолговечность влюбленности объясняется отсутствием других источников из триады, заключенных в вышеприведенной древней формуле: именно эта незавершенность может, в конце концов, уничтожить тот единственный источник, на котором основывалась влюбленность. Для влюбленности достаточно пробуждения тела, для любви необходима зрелость и развитость души – чувств, характера, разума. Влюбленность быстро проходит. Это горение чувств. Любовь – их развитие. Она поддерживается взаимным уважением, духовной близостью, поэтому она долговечнее, ей оказывается под силу преобразовывать человека. ...Особенности проявления состояния влюбленности психологически тонко описаны А.И. Герценом в романтических мемуарах «Былое и думы»: «…первый опыт любви прошел скоро… Может, даже эта любовь должна была пройти, иначе она лишилась бы своего лучшего, самого благоуханного достоинства… своей непорочной свежести. Когда же ландыши зимуют? С месяц продолжался этот запой любви; потом будто сердце устало, истощилось, – на меня стали находить минуты тоски, я их тщательно скрывал, стараясь им не верить, удивлялся тому, что происходило во мне, а любовь стыла себе, да стыла… …любовь откипела во мне. Я не был равнодушен к ней, далеко нет, но это было не то… меня занимал теперь иной порядок мыслей, и этот страстный порыв словно для того обнял меня, чтобы уяснить самому иное чувство». [5] — 27 —
|