Запрещенный Сталин

Сталин. Наша конечная цель, цель марксистов, — освободить людей от эксплуатации и угнетения и тем сделать индивидуаль­ность свободной. Капитализм, который опутывает человека экс­плуатацией, лишает личность этой свободы. При капитализме более или менее свободными могут стать лишь отдельные, наи­более богатые лица. Большинство людей при капитализме не может пользоваться личной свободой.

Ромен Роллан. Правда, правда.

Сталин. Раз мы снимаем путы эксплуатации, мы тем самым освобождаем личность. Об этом хорошо сказано в книге Энгель­са «Антидюринг».

Ромен Роллан. Она, кажется, не переведена на французский язык.

Сталин. Не может быть. Там у Энгельса есть прекрасное вы­ражение. Там сказано, что коммунисты, разбив цепи эксплуата­ции, должны сделать скачок из царства необходимости в царство свободы.

Наша задача освободить индивидуальность, развить ее способ­ности и развить в ней любовь и уважение к труду. Сейчас у нас складывается совершенно новая обстановка, появляется совер­шенно новый тип человека, тип человека, который уважает и любит труд. У нас лентяев и бездельников ненавидят, на заводах их заворачивают в рогожи и вывозят таким образом. Уважение к труду, трудолюбие, творческая работа, ударничество — вот пре­обладающий тон нашей жизни. Ударники и ударницы — это те, кого любят и уважают, это те, вокруг кого концентрируется сей­час наша новая жизнь, наша новая культура.

Ромен Роллан. Правильно, очень хорошо.

Мне очень стыдно, что я так долго задержал Вас своим при­сутствием и отнял много времени.

Сталин. Что Вы, что Вы!

Ромен Роллан. Я благодарю Вас за то, что Вы дали мне воз­можность с Вами поговорить.

Сталин. Ваша благодарность несколько смущает меня. Благо­дарят обычно тех, от кого не ждут чего-либо хорошего. Неуже­ли Вы думали, что я не способен встретить Вас достаточно хо­рошо.

Ромен Роллан (встав со стула). Я по правде Вам скажу, что для меня это совершенно необычно. Я никогда нигде не был так хо­рошо принят, как здесь.

Сталин. Вы думаете быть у Горького завтра — 29.VI?

Ромен Роллан. Завтра условлено, что Горький приедет в Моск­ву. Мы с ним уедем на его дачу, а позже, может быть, я бы вос­пользовался Вашим предложением побыть тоже на Вашей даче.

Сталин {улыбаясь). У меня нет никакой дачи. У нас, у совет­ских лидеров, собственных дач нет вообще. Это просто одна из многих резервных дач, составляющих собственность государства. Это не я Вам предлагаю дачу, а предлагает Советское правитель­ство, это предлагают Вам Молотов, Ворошилов, Каганович, я.