Запрещенный Сталин

Ставил Якир и вопрос о том, не правильнее ли центру анти­советского военно-троцкистского заговора слиться с центром правых или троцкистов.

Я указал Якиру, что было бы очень важно для центра военно­го заговора, чтобы Якир перевелся в Москву, тем более что ему делалось предложение занять должность начальника ВВС и заме­стителя наркома. Однако Якир при поддержке Уборевича с этим не согласился и категорически как перед Ворошиловым, так и перед Сталиным поставил вопрос о своем несогласии, и предло­жение было взято обратно. Якир считал более важным сохранить за собой КВО. Благодаря этому руководство заговора упустило возможность серьезно проникнуть в аппарат УВВС.

Я указал Якиру, что для придания большего аналитического веса военному заговору следовало бы втянуть в заговор поболь­ше политических работников и что эту задачу лучше всех сумеет выполнить он, Якир. Якир согласился и взял на себя выполне­ние этой задачи.

Якир обратил внимание на то, что в заговор втянуты работ­ники морского флота. Я сообщил Якиру и Уборевичу, что наш флот пока что слаб и что в ближайшее время ни в мирный пе­риод, ни во время войны не сможет сыграть сколько-нибудь ре­шающей роли.

В 1935 году, когда я был однажды в кабинете Гамарника, пос­ледний сказал мне, что он от Якира и Уборевича знает о воен­ном заговоре и будет ему содействовать, особенно по линии вре­дительства на Дальнем Востоке. Гамарник указал, что он не бу­дет принимать официального участия в центре заговора, но будет держать с ним связь через меня, Якира и Уборевича.

Завербованных много. Однако, несмотря на внушения о необ­ходимости соблюдения строжайшей конспирации, таковая посто­янно нарушалась. От одних участников заговора узнавали данные, которые должны были знать только другие, и т. д. Все это созда­вало угрозу провала.

С другой стороны, успехи, достигнутые партией за последние годы в строительстве социализма, были настолько очевидны, что нельзя было рассчитывать на какое бы то ни было восстание с участием сколько-нибудь широких слоев населения. Политико-моральное состояние красноармейских масс было на высоком уровне. Невозможно было допустить и мысли, чтобы участникам заговора удалось повести за собой целую часть на выполнение преступной задачи. Надежды Примакова на то, что ему удастся повести за собой механизированные войска ПВО, представлялись больше фантазией.

После убийства Кирова террор стал делом чрезвычайно слож­ным и трудным благодаря мерам предосторожности, принятым правительством. Это наглядно доказывала и неудача террористи­ческой организации Шмидта на Киевских маневрах.