|
Ж. де Местр, выдающийся французский мыслитель, оценивая роль якобинцев в защите национальной безопасности и целостности страны, высказал примечательное суждение: «Наши потомки, которым не будет дела до наших страданий, которые будут плясать на наших могилах, посмеются над нашим теперешним невежеством. Они легко утешатся в тех крайностях, которые мы пережили, так как благодаря им сохранилась целость прекраснейшего государства». Очевидно, нечто подобное скажут и наши потомки. Правда, они не только посмеются над нами, но и выскажут в наш адрес немало гневных слов, поскольку мы не смогли сохранить целость нашего великого государства. Но в любом случае будущее зависит от ныне живущих людей. Думая о будущем, они должны учесть уроки прошлого. Думая о должном, им необходимо помнить о действительности, о сущем. Они должны знать, что из прошлого и настоящего заслуживает доверия, на что можно опереться, а что должно быть отброшено. Они должны помнить, что все концепции совершенного будущего, как правило, содержат элементы утопии, абсолютного. И поскольку действительность, зачастую, далека от идеала, поскольку человеческая природа несовершенна, постольку приверженцы идеала могут проявить склонность к насилию, как это и было в прошлую эпоху, эпоху Сталина. С другой стороны, те, кто перечеркивает прошлое, наше советское прошлое, клеймят его как нечто недостойное, — во-первых, клеветники, а во-вторых, подрывают основы как настоящего дня, так и будущего. Сегодня социализм отступил, СССР разрушен. У власти антисоциалистические силы, которые довели нашу страну до тяжелого упадка. В упадке экономика, политическая жизнь, культура, нравственность. Героическая история СССР завершена, трагическая история России продолжается. Беда в том, что трагедия нашей современной жизни все более превращается в комедию. В 1843 году К. Маркс писал: «Борьба против немецкой политической современности есть борьба с прошлым современных народов. Для них поучительно видеть, как старый порядок, переживший у них свою трагедию, разыгрывает свою комедию в виде немецкого выходца с того света. Трагической была история старого порядка, пока он был предвечной силой мира, свобода же, напротив, — личной прихотью, другими словами: покуда он сам верил и должен был верить в свою справедливость… Напротив, современный немецкий режим, этот анахронизм… напоказ всему миру выставленное ничтожество старого порядка, больше лишь воображает, что верит в себя, и требует от мира, чтобы и тот воображал его».[12] — 24 —
|