|
ругощая сила превращает то, что ему дается извне или что он сам дает себе. Если па низших ступенях животного царства господствует непосредственное превращение, то у развитых животных пищеварение заключается в том, что организм проявляет по отношению к внешнему не непосредственную, а специфицированную деятельность. А уже далее ряд ступеней невелик: сначала пища смешивается со слюной, этой всеобщей животностью, затем в желудке присоединяется еще панкреатический сок и, наконец, желчь, играющая главную роль и представляющая собой нечто смолистое, горючее. Химический анализ желчи не обнаруживает никаких специфических черт, кроме той, что она относится к области воспламеняющего. Мы знаем еще, что в состоянии гнева желчь изливается в желудок; и связь между желчью, желудком и печенью нам, таким образом, известна. Физиология, которая изучала бы такого рода связи, была бы очень интересна: она могла бы объяснить, например, почему у человека, испытывающего стыд, краснеют лицо и грудь. Как гнев есть чувство для-себя-бытия при оскорблении, которое заставляет человека внутренне возгораться, так желчь есть для-себя-бытие, которое животный организм обращает против потенции, положенной в него извне, ибо Панкреатический сок и желчь воздействуют на пищевую кашицу. Это деятельное пожирание, эта обращенность организма в самое себя, каковой является жёлчь, берет свое начало в селезенке. Последняя доставляет физиологам много затруднений: она есть тот глухой, относящийся к венозной системе орган, который связан с печенью и единственное назначение которого состоит, по-видимому, в том, чтобы дать венозной косности опорный пункт против легких. Вот это-то косное в-самом-себе-бытие, имеющее свое местопребывание в селезенке, и становится, воспламенившись, желчью. Коль скоро животное развилось до такого уровня, что оно имеет не одно лишь непосредственное пищеварение и не остановилось на лимфатической ступени, оно всегда обладает печенью и желчью. Но суть дела в том, что, хотя организм и действует опосредствующим, различенным способом, он все-таки остается в своей всеобщности, будучи в то же время химически обращен вовне, подобно тому как кристаллы обнаруживают при разломе своеобразное внутреннее строение как особенный способ своего наличного бытия. — 500 —
|