|
понятие жизни, т.е. жизнь в себе, которая, несомненно, разлита повсюду; и другое дело - реальная жизнь, субъективность живого, в котором каждая часть существует кик оживотворенная. Так, геологический организм жив не в единичном, а лишь в целом: он жив лишь в себе, а не в наличности существования. Но и само живое делится на субъективное и мертвое; оно, с одной стороны, творит себе в одеревенелом, в костях, предпосылку для своего остова в единичном, как это имеет место в геологическом организме в целом; с другой же стороны, живое есть образ, в котором обитает субстанциальная форма, которая не только определяет пространственные отношения отдельных частей, но есть вместе с тем беспокойство, определяющее из себя процессы физических свойств, чтобы породить из них образ. Растение как первый сущий для себя субъект, возникающий прямо из непосредственности, есть, однако, лишь слабая младенческая жизнь, еще не поднявшаяся в самой себе до различия. Ибо хотя подобно всему живому природа растения тоже партикуляризована, но в отличие от животного, у которого партикулярность такова, что субъективность как душа противополагается ей как всеобщее, у растения партикулярное совершенно непосредственно совпадает с его жизнью вообще. Оно наличествует не как состояние, от которого его внутренняя жизнь была бы отлична, но так, что качество пронизывает его всеобщую растительную природу целиком, между тем как в животном здесь есть раэличенность. Стало быть, у растения его члены обособлены только друг от друга, а не от целого; члены в свою очередь являются целыми как у мертвого организма, у которого они, сохраняясь на своих местах, остаются друг вне друга. И если растение все-таки полагает себя как другое самого себя, чтобы вечно идеализировать это противоречие, то это лишь формальное различение; полагаемое им как другое есть не подлинно Другое, а тот же самый индивидуум как субъект 38а. Господствующий в растительном царстве рост есть поэтому умножение самого себя как изменение формы; наоборот, рост животных есть лишь изменение величины, при котором образ остается одним и тем же, потому что там тотальность членов воспринята в субъективность. Рост растения есть ассимиляция другого в себе; но как умножение самого себя эта ассимиляция есть вместе с тем выход за свои пределы. Это не приход к себе в виде инди- — 379 —
|