|
[10] Стихотворение переведено разностопным хореем 4343 АбАб, традиционным в русской поэзии размером колыбельной песни («Спи, младенец мой прекрасный, / Баюшки-баю…») [Гаспаров 1983 ]. [11] От звукоподражания hum – хмыкать. [12] В этом абзаце рефлексия над проблемой отсутствия самотождественности сочетается с перинатальной тематикой (см. также вступительную статью, раздел 6). По сути, глава посвящена вторичному переживанию своего рождения Пухом с целью снятия психологической травмы (для Пуха символом этой травмы является его тучность, которая ассоциируется с беременностью, – он наедается у Кролика и не может вылезти из норы. Соотнесенность тучности и беременности является, по Э. Фромму, универсальным символом [Fromm 1951 ]. Дыра в земле, в которую Пух лезет головой вперед, олицетворяет материнское лоно, так же как и сама земля в мифологии отождествляется с материнским лоном (мать-сыра земля). [13] Здесь происходит игра на прагматических парадоксах и необходимых истинах. «Я здесь» – прагматически истинное высказывание, «Меня здесь нет» – прагматически ложное. Кролик, отрицая факт своего присутствия, самим фактом отрицания выдает свое присутствие. [14] Как уже говорилось выше (см. вступительную статью), Пух, который плохо разбирается в абстрактной лексике (не понимает длинных слов и косвенных речевых актов) и, напротив, очень силен в конкретной прагматической стихии речевой деятельности. Кажется тривиальным, что Пух понимает, что кто-то должен сказать «Никого». Но, вероятно, если бы сходный случай произошел с оторванным от речевой прагматики Сычом, то последний мог бы удовлетвориться ответом вроде: «Ах, никого. Ну тогда понятно. Приношу свои извинения!» Реалистичность Пуха ни в коей мере не противоречит его логико-прагматическим способностям: для того, чтобы утвердить ценность действительного мира, необходимо понять и оценить то, как могли бы обстоять дела в других положениях вещей (в других возможных мирах). [15] Мучения Пуха, застрявшего на самом выходе из дыры, соответствуют, по С. Грофу, четвертой перинатальной матрице – характерное сочетание агрессивности и оптимизма [Гроф 1992 ]. [16] Описанное здесь действие напоминает обряд кувады, описанный еще Тейлором и Фрезером, когда муж, чтобы помочь рожающей женщине, проделывает магические действия, связанные с символическим рождением [Фрэзер 1992 ]. [17] Интерпретацию имени этого персонажа см. в статье «Обоснование перевода». [18] В оригинале Trespassers W – обрывок объявления, которое могло бы висеть перед частным владением: «Trespassers will be prosecuted» (Нарушители границ будут преследоваться по закону) [Milne 1983: 398 ]. — 135 —
|