История западного мышления

* Отмена, упразденение; завершение.— Нем.

** Таинственная сопричастность.— Фр.

Это сильнейшее чувство разобщенности и возводится затем в законный ранг истолковательного принципа современного мышления. Не случайно Де­карт — человек, впервые сформулировавший определение современного ин­дивидуального разумного «Я»,— впервые сформулировал и определение механистического Космоса коперниковской революции. Основные априорные категории и предпосылки современной науки с ее убеждением в том, что независимый внешний мир должен быть непременно подвергнут исследова­нию со стороны самостоятельного человеческого разума, с ее выбором без­личных механистических объяснений, с ее отрицанием духовности в Космосе и какого-либо внутреннего смысла или цели в природе, с ее требованием однозначного и буквального истолкования мира явлений — явились залогом мировоззрения разочарованного и отчужденного. Как подчеркивал Хилмен: «Свидетельства, которые мы собираем для поддержания гипотезы, и ритори­ка, которую мы применяем для ее доказательства, уже являются частью того архетипического созвездия, внутри которого мы сами находимся... Так «объ­ективная» идея, которую мы находим в расположении данных, одновремен­но является «субъективной» идеей, благодаря которой мы видим эти данные»8.

С подобных позиций картезианско-кантианские философские представ­ления, царившие в современном мышлении, наполнявшие и подстегивавшие современные научные достижения, отражают господство некой мощной ар­хетипической формы (Gestalt), некоего эмпирического шаблона, согласно которому человеческое сознание «просеивается» и затем «ваяется» — причем таким образом, что в результате действительность предстает непроницаемой, буквальной, объективной и чуждой. Картезианско-кантианская парадигма и выражает, и утверждает такое состояние сознания, в котором систематичес­ки заглушается голос глубинных единящих начал реальности, мир лишается своих чар, а человеческое «ego» остается в одиночестве. Подобное мировоз­зрение представляет собой, так сказать, метафизическую и эпистемологическую «коробку» — герметически закупоренную систему, отражавшую сжатие в процессе архетипического рождения. Это не что иное, как намеренное и от­работанное выражение особой архетипической сферы, внутри которой на­дежно заперто человеческое сознание — как если бы оно существовало внутри некоего солипсистского пузыря.

Разумеется, во всем этом заключена горькая ирония: ведь именно тогда, когда современное мышление, поверив наконец, что ему удалось полностью освободиться ото всех антропоморфных проекций, усиленно выстаивает мо­дель неразумного, механистичного и безличного мира,— именно тогда и оказывается, что мир этот, как никогда, являет собой избирательное по­строение человеческого разума. Человеческий разум повсюду устранил какие-либо проявления сознания, отовсюду убрал смысл и цель, заявив на них свое исключительное право, затем спроецировал на мир некую машину. Как указал Руперт Шелдрейк, это и есть самая что ни на есть антропоморф­ная проекция: «рукотворная», собранная самим человеком машина, монстр, какого в природе и в помине нет. В таком случае то, что современное мыш­ление спроецировано на мир — или, еще точнее, что оно извлекло из мира посредством своей проекции,— оказалось его собственным безличным бездушием.