История западного мышления

По мере продвижения диалогов (точный порядок их следования так до конца и не ясен) более ранний «образ» Сократа, настойчиво требующего логических соответствий и осмысленных определений, критикующего всячес­кую предвзятость человеческих воззрений, начинал углубляться в соответст­вии с новым уровнем философских аргументов. Изучив все существующие системы мышления от естественно-научных философий до искусной аргу­ментации софистов, Сократ пришел к выводу, что им всем недостает здра­вого критического метода. Дабы уяснить собственный подход, он решил об­ратиться не к фактам, а к утверждениям о фактах. Он намеревался анализировать их, рассматривая каждое в порядке гипотезы, выводя воз­можное следствие и таким образом составляя суждение о его ценности. Та гипотеза, следствия которой признаны верными и прочно обоснованными, будет предварительно утверждена, не будучи еще доказанной, ибо утвердить ее можно, обратившись в свою очередь к другой — более окончательной, уже принятой гипотезе.

Итак (согласно дальнейшим диалогам), после исчерпывающих споров и размышлений, Сократ выдвинул основополагающий постулат, который способен стать надежным фундаментом познания и нравственности. Посту­лат этот звучит так: «Если вещь является доброй и прекрасной, то это проис­ходит оттого, что она содержит архетипическую сущность Добра или Красо­ты — абсолютных и совершенных, пребывающих на вневременном уровне, трансцендентных по отношению к отдельным преходящим проявлениям и в конечном счете доступных лишь разуму, но не чувствам. Подобные универ­салии обладают истинной природой и находятся за пределами обычных чело­веческих представлений или мнений, существуя независимо от пронизанных ими явлений. Благодаря высшему учению, то есть философии, человечес­кий разум способен обнаружить и познать эти вечные универсалии».

Подписанию Платона гипотеза о «Формах» или «Идеях», хотя и не дока­занная, вероятно, предлагала нечто большее, нежели достоверный результат логического спора, предстающее скорее как некая аподиктическая (то есть в высшей степени достоверная и непреложно необходимая) действительность, возвышающаяся надо всеми домыслами, неясностями и заблуждениями чело­веческого опыта. Ее философское оправдание в конечном итоге самоочевид­но для того любителя истины, кто достиг отдаленной цели просветления. Очевидно, Платон подразумевал, что, чутко вслушиваясь в собственный разум и душу, в нравственную добродетель — в той же мере, что и в интел­лектуальную истину,— Сократ соприкоснулся с самим мировым порядком, и тот открылся ему. У платоновского Сократа человеческая мысль уже не предоставлена сама себе: она нашла надежную опору в чем-то более основа­тельном. Так, в драматической картине, нарисованной Платоном, парадок­сальной развязкой, последовавшей за скептическими поисками Сократом истины, стало его приближение к концепции вечных Идей и прямому их восприятию — к идеям абсолютного Добра, Истины, Красоты и т.д., созер­цанием каковых он закончил свои долгие философские искания, придя таким образом к цели.