|
Таким образом, в поисках социально-исторической модели эстетики Платона мы сталкиваемся по крайней мере с пятью разными оттенками, а не просто только с одной рабовладельческой идеологией. Этим, однако, вопрос о социально-исторической модели далеко еще не разрешается. Тут необходимы две существенные детали. 6. В чем заключается подлинная рабовладельческая основа платоновской эстетики? Во-первых, у Платона имеется два произведения, которые диаметрально противоположны по своей социально-исторической направленности. "Государство" требует полного запрещения всякого рабовладения, в то время как "Законы" его вполне допускают, хотя в настолько противоречивой форме, что невозможно даже и понять, чего тут больше: принципиальной и глубокой гуманности в отношении рабов или же презрения к ним. Во всяком случае, рабство здесь признается, хотя и не в экономическом смысле слова (выше, стр. 204). Во-вторых, изучение текстов о соотношении идеи материи у Платона приводит нас к необходимости признать полный примат идеи над материей, полное отсутствие какой бы то ни было самостоятельности для материи, - это такая зависимость материи от идеи, которую иначе трудно и квалифицировать как зависимость вполне рабскую. Этим чувством рабского подчинения низшего высшему проникнут решительно весь идеализм Платона: абсолютно единое, или благо, господствует над идеями и мировым умом; мировой ум господствует над мировой душой; мировая душа господствует над мировым телом, или космосом; и соответственно подчинены высшим началам также и все отдельные души и все отдельные тела внутри космоса. Связь эстетики Платона с рабовладельческой экономической моделью чрезвычайно сложна; и если говорить в самой общей форме, то связь эту нужно понимать отрицательно, то есть попросту ее отвергать; и только отдельные элементы философии Платона могут вызывать какие-то рабовладельческие ассоциации, да и то при условии самого тщательного филологического обследования относящихся сюда текстов. Заметим, впрочем, что и сам Платон случайно проговаривается о рабовладельческой природе отношений идей и вещей. Желая доказать, что не существует изолированных идей, Платон прибегает именно к этой символике: раб подчиняется не господину вообще, но данному господину; и господин властвует не над рабством вообще, но над данными рабами (Parm. 133 de). 7. Общинно-родовые элементы Далее, социально-историческая модель эстетики Платона осложняется еще неожиданной концепцией. Именно Платон выказывает очень глубокие и чрезвычайно интенсивные симпатии к общинно-родовым традициям. — 187 —
|