|
Полагая, что ритмы должны соответствовать словам, а не слова ритмам, Платон рассуждает здесь о том, что "благоприличие" и "неблагоприличие" должны следовать "благоразмеренности" и "неблагоразмеренности", а эти две последние категории соответствуют "хорошей" или "плохой" речи (400 cd). Из подобного утверждения Платона явствует, что в музыкальной структуре его в конце концов вовсе не интересует ни ритмика, ни метрика; хорошая размеренность звуков диктуется для него только словами, которые сопровождаются музыкой. Если словесный текст высок в моральном отношении, то и сопровождающая его музыкальная мелодия тоже оказывается моральной и вполне допустимой, независимо от ее ритмико-метрического построения. Это не представляется нам удивительным, потому что у Платона есть подобные же рассуждения и в отношении ладов (мы приводим их выше, на стр. 130). "И хороший подбор слов, и гармоничность, и благоприличие, и благоразмеренность сообразуются с благонравием", причем "благонравие" Платон понимает здесь не в качестве случайного психологического настроения, но строго морально (400 de). Благоприличие и благоразмеренность в этом смысле являются не только признаком хорошей музыки, но, по Платону, далеко выходят за пределы музыкального искусства: "Этим-то ведь все отпечатлевается и в живописи, и в каждом художестве, это всегда есть и в тканье, и в раскрашивании, и в постройке дома, и в отделке всякой утвари, даже в природе тел и растений. Благоприличие и неблагоприличие имеют место везде. И неблагоприличие, неблагоразмеренность, негармоничность суть сестры злословия и злонравия; а противные свойства сродни противному, бывают сестрами, или подражаниями рассудительности и доброго нрава" (400 е - 401 а). А дальше (401 b - 403 с) Платон дает общую моральную трактовку искусства (тексты выше, стр. 124) и музыки, уже забывая о предпринятом им изложении основ ритмики и метрики. г) Таким образом, в отношении своего учения о ритмах и метрах Платон еще более морально ригористичен, чем в отношении своей концепции ладов. Как мы уже хорошо знаем, этот моральный ригоризм у Платона - отнюдь не единственная его эстетическая и художественная позиция. В "Пире" и "Федре" в эстетике выставляется на первый план любовное влечение; моральный ригоризм в этих диалогах, очевидно, ослаблен, хотя и здесь пределом любви является любовь к вечным идеям, которые отражаются в нашем материальном мире и его так или иначе организуют. Пожалуй, в этом смысле еще более ярко сказано о музыке в "Ионе" (533 е - 534 а): — 117 —
|