|
Это очевидные истины, простое применение вечного принципа: operatio sequitur esse, <действие соответствует бытию>. <В этом всё, - говорил Гёте. - Надо чем-то быть, чтобы мочь что-то делать>. Леонардо да Винчи иллюстрировал тот же самый принцип довольно курьезными замечаниями: <Живописец, у которого неуклюжие руки, будет делать их такими же в своих произведениях; то же самое случится у него с каждым членом тела, если только длительное обучение не оградит его от этого... Если он быстр в разговоре и в движениях, то его фигуры так же быстры; если мастер набожен, таковыми же кажутся и его фигуры со своими искривленными шеями; если мастер не любит утруждать себя, его фигуры кажутся срисованной с натуры ленью... и так каждое свойство в живописи следует за собственным свойством живописца> (L. de Vinci. Textes choisis, publ. par P?ladan, § 415, 422)140*. Как получилось, спрашивает Морис Дени в лекции <Религиозное чувство в искусстве Средних веков> (Le sentiment religieux dans l'art du moyen ?ge. -Nouvelles Th?ories), что талантливые художники, чья личная вера была чистой и живой, - например, Овербек или некоторые ученики Энгра - создали произведения, мало затрагивающие наше религиозное чувство? Думаю, ответить на этот вопрос нетрудно. Возможно, что слабость эмоции происходит попросту от недостаточности самой добродетели искусства, отличной и от таланта, и от школьного знания. Далее, вера и богопочитание в художнике, строго говоря, недостаточны для того, чтобы произведение вызывало христианскую эмоцию: такой эффект всегда зависит от некоторого созерцательного элемента, сколь бы недостаточным его ни предполагали, а само созерцание предполагает, согласно теологам, не только добродетель веры, но также и влияние даров Святого Духа. Наконец, и это главное, могут возникать, например из-за догматических принципов школы, препятствия, prohibentia, мешающие искусству быть движимым и превозвышаемым всей душой в ее целостности. Ведь тут недостаточно добродетели искусства и сверхприродных добродетелей христианской души, - нужно еще, чтобы первая находилась под влиянием последних, как это и бывает естественным образом, при условии, однако, что никакой чуждый элемент не составляет препятствия. Религиозная эмоция, сообщаемая нам примитивами, отнюдь не результат каких-то ухищрений, она - следствие естественности и свободы, с какою эти питомцы матери Церкви выражают в искусстве свою душу. - Но как же получилось, что художники, далекие от набожности, как многие мастера XIV-XV вв., создали произведения, исполненные глубокой религиозной эмоции? — 448 —
|