Величие и нищета метафизики

Еврей теряет себя, если он себя утверждает, я говорю о самоутверждении как о духовном феномене, как о потере стимулирующего беспокойства и отказе от своего призвания. Что касается ассимиляции, то это совсем другая проблема, принадлежащая социальному и политическому, но не духовному порядку. <Ассимилировавшийся> еврей может не быть <утвердившим себя>. Ассимиляция, как и идишизм или сионизм, не есть решение проблемы Израиля, но ассимиляция, как и автономия, как и сионизм, есть частичное приспособление к стране проживания, решение осмотрительное, доброе и желательное в той мере, в какой оно возможно. Оно и раньше в широких масштабах бытовало в эллинистический или испано-арабский периоды. Тем не менее в подобном решении есть риск; и сионизм (как государственность385) тоже содержит риск для иудеев утвердить себя, стать как другие в духовном плане, риск утратить призвание дома Израилева. Когда успех достигается неправедными средствами, Бог евреев сейчас же наказывает их. Никогда евреи не были в большей степени ассимилированы, чем немецкие евреи; чем больше они привязывались к немецкой культуре, тем больше они становились ее созданием. Германизированные до мозга костей, они не сделались ни более скромными, ни более смиренными; они не только ассимилировались, но утвердились, захотели нравиться и этим связали себя с князем мира сего. Евреи, которые становятся, подобными другим, оказываются хуже других. (Когда еврей получает Христову благодать, он меньше, чем когда-либо, походит на других: он обретает своего Мессию.)

5. Ненависть мира сего

Мы указали на чрезвычайную нелепость антисемитских мифов и утверждали, что дело не дошло бы до такой stultitia5*, если бы сама эта глупость не имела скрытого смысла. Ненависть к евреям и ненависть к христианам исходит из одного и того же источника, из одного и того же отвержения их миром, который не хочет быть задетым, не хочет иметь ни ран Адама, ни ран Мессии, ни терний Израиля при своем движении в истории, ни креста Христова для жизни вечной. Как есть, так и есть, для мира нет нужды в благодати преображения, прославление произойдет в его собственной природе. Это не христианская надежда на Бога-Помощника, это не еврейская надежда на Бога на земле, это надежда мира сего на животную жизнь и на ее внутреннюю силу, в каком-то смысле сакральную, - ибо демоническую, которая овладевает человеческим существом, когда оно считает себя обманутым провозвестником абсолюта.

Расистский теллуризм есть антисемитизм и антихрисшанство. Коммунистический атеизм не является семитским, ему достаточно быть богоборческим386. И в том и в другом случае им присущи натурализм и равное отвращение ко всему: и к абсолютному и к трансцендентному. Достаточно заменить принуждение Божие принуждением человеческим, чтобы понять, насколько первое мягче. В большой степени это мораль рабов - слабых, страдающих, бессильных, изображающих из себя милосердных. Мы увидим, является ли мораль крови или мораль пота моралью свободных людей. Эта мистическая жизнь мира сего, которая собирается героически распространяться; всякое corpus mysticum6*, образованное вне мира, должно быть при этом отброшено как таковое.