Утопия

Кардинал улыбнулся и одобрил это как шутку, а другие приняли ее и всерьез.

Но замечание о священниках и монахах сильно развеселило одного из этих последних, ученого богослова, так что он и сам захотел пошутить, хотя в общем был серьезен до свирепости.

"Но и в этом случае, -заметил он, -ты не отделаешься от нищих, если не подумаешь и о нас - монашествующей братии".

"Да это уже предусмотрено, - ответил паразит.- Ведь кардинал прекрасно позаботился о вас, когда выносил постановление о задержании и привлечении к работе бродяг, ведь выто и есть главные бродяги".

При этих словах все взглянули на кардинала и, заметив, что он не отрицает этого, очень охотно подцепили это замечание, все, кроме монаха. Он (что и не удивительно), пораженный такой колкостью, пришел в негодование и до того раскипятился, что не мог удержаться от ругательств: он назвал противника негодяем, подлецом, клеветником и сыном погибели, приводя вместе с тем страшные угрозы из Священного писания. Тогда шут вошел в свою роль всерьез и почувствовал себя вполне как дома.

"Не гневайся, добрый брат,ответил он, - сказано в Писании: "В терпении вашем овладеете душами вашими".

На это монах (приведу его подлинные слова) ответил:

"Я не гневаюсь, висельник, или, по крайней мере, не грешу, и псалмопевец говорит: "Гневайтесь и не согрешайте".

Затем, в ответ на мягкое внушение кардинала удержать свои страсти, монах заметил:

"Я говорю, как должен, по доброму усердию. Ведь у святых людей было доброе усердие; отсюда и сказано: "Усердие по доме твоем съело меня". И в церквах поют: "Над Елисеем кто смеялся, когда в храм тот направлялся", усердие плешивого почуяли, - как почует, вероятно, и этот насмешник, шут, грубиян".

"Ты, - ответил кардинал, - поступаешь, может быть, с наилучшими побуждениями, но поступишь, по-моему, еще благочестивее, во всяком случае разумнее, если поведешь себя так, что не будешь вступать в смешное состязание с человеком глупым и смешным".

"Нет, владыка, - ответил тот, - я не поступил бы разумнее. Ведь сам премудрый Соломон говорит: "Отвечай глупому по глупости его", как я теперь и делаю и указываю ему яму, в которую он упадет, если не побережется как следует. Ведь если многие насмешники над Елисеем, который был только один плешивый, почувствовали усердие плешивого, то насколько сильнее почувствует это один насмешник над многими братьями, среди которых есть много плешивых? И вдобавок у нас есть папская булла, по которой все осмеивающие нас подлежат отлучению".