|
теперь бросил меня ради какой-то галльской комедиантки! Нет, такого позора я не переживу! - Ваше высочество, - сказала Ирла, - молодые люди одинаковы на всем земном шаре. Будь они влюблены хоть в богиню красоты - бывают мгновения, когда они способны изменить ей с любой трактирной служанкой. - Все кончено! - воскликнула царевна. - Больше я с ним никогда не увижусь. Прочь отсюда, пусть запрягают моих единорогов. Феникс заклинал ее повременить, дождаться хотя бы пробуждения Амазана, чтобы он мог поговорить с ним. - Он этого не заслуживает, - ответила царевна. - К тому же это было бы слишком оскорбительно для меня, - Амазан может подумать, что я просила вас упрекнуть его, что ищу примирения с ним. Если вы меня любите, не присоединяйте этой обиды к той, которую нанес мне он. Феникс был обязан вавилонской царевне жизнью, и ему только и оставалось, что повиноваться. Она уехала со всей своей свитой. - Куда же мы теперь направимся, ваше высочество? - спросила Ирла. - Не знаю, - ответила царевна. - Едемте куда глаза глядят, только бы мне навеки скрыться от Амаза" на, - это все, чего я хочу. Феникс, будучи более рассудительным, чем Формозанта, ибо он не был одержим страстью, утешал ее в пути. Он ласково доказывал ей, что прискорбно карать себя за ошибки другого; что Амазан показал многочисленные и поразительные примеры верности ей, поэтому следует простить ему его минутное увлечение; что он праведник, на мгновение обойденный благодатью Оромазда; что отныне он будет еще постояннее в любви и добродетели; что стремление искупить свою вину заставит его превзойти самого себя, поэтому она узнает с ним теперь еще большее счастье; что многие прославленные и высокородные дамы до нее прощали подобные прегрешения и потом об этом не жалели. Феникс приводил ей всевозможные примеры, а так как он владел могучим даром убеждения, то сердце Формозанты постепенно смягчилось и успокоилось. Теперь она сожалела, что уехала так поспешно. Она находила, что ее единороги мчатся слишком быстро, но не смела вернуться. Колеблясь между желанием простить и стремлением выказать свой гнев, между любовью и тщеславием, она не останавливала единорогов и продолжала странствование, как предсказал оракул. Амазан, проснувшись, узнает о прибытии и отъезде Формозанты и Феникса, об отчаянии и ярости царевны. Ему говорят, что она поклялась никогда не прощать его вины. — 47 —
|