|
Царевна потупила взор перед своими поклонниками и грациозно, с достоинством, поклонилась им. Бел приказал усадить царей на предназначенные им места. - Почему у меня не три дочери? - воскликнул он. - Сегодня я мог бы осчастливить шесть человек. Затем он повелел бросить жребий, кому первому должно натянуть лук Нимврода. Имена трех соперников бросили в золотой шлем. Первым оказался египетский фараон, вторым - индийский царь. Скифский царь, поглядев на лук и на соперников, не пожалел о том, что его черед - третий. Пока шли приготовления к этим блистательным испытаниям, двадцать тысяч пажей и двадцать тысяч молодых дев"шек, ловко проходя по рядам зрителей, предлагали прохладительные напитки. Все единодушно решили, что боги создали царей лишь для того, чтобы ежедневно устраивать празднества, - разумеется, разнообразные; что жизнь слишком быстролетна, чтобы заполнять ее чем-нибудь иным; что тяжбы, интриги, войны, богословские споры, укорачивающие человеческое существование, бессмысленны и отвратительны; что человек рожден лишь для счастья; что не любил бы он столь страстно и неизменно наслаждения, если бы не был создан для них; что жажда радости заложена в человеческой природе, а все остальное - суета. Эта превосходная философия не была опровергнута никогда и ничем, кроме фактов. Когда все было готово к состязаниям, которые должны были решить судьбу Формозанты, какой-то юный незнакомец, верхом на единороге, в сопровождении сл}~ ги, тоже на единороге, подъехал к барьеру, держа на руке большую птицу. Стража была поражена при виде человека богоподобной внешности, восседавшего на столь удивительном звере. Он был, как говорили впоследствии, Геракл станом и Адонис лицом. Величие в соединении с изяществом. Его черные брови и длинные белокурые волосы - прекрасное сочетание, доселе неизвестное в Вавилоне, - пленили собравшихся. Весь амфитеатр поднялся, стараясь получше разглядеть его; придворные дамы взирали на него с изумлением, и даже сама Формозанта, которая все время сидела, пот"ппв очи, взглянула на пего и покраснела. Три царя побледнели. Зрители, сравнивая Формозанту с незнакомцем, восклицали: - В целом мире только этот юноша красотой подобен царевне! Телохранители Бела, придя в себя от удивления, спросили чужеземца, не царь ли он. Он ответил, что судьба не удостоила его этой чести, но что он прибыл издалека, любопытствуя увидеть, есть ли на свете цари, достойные Формозанты. Его провели в первый ряд амфитеатра вместе со сл"гой, — 3 —
|