Тошнота

бросается в глаза --- волосы лучатся. Все-таки мне повезло: если бы мой лоб

украшала тусклая шевелюра, из тех, что никак не могут решиться, пристать им

к блондинам или к шатенам, лицо мое расплылось бы мутным пятном, и меня

воротило бы от него.

Мой взгляд медленно и неохотно скользит вниз -- на лоб, на щеки: ничего

устойчивого, все зыбко. Само собой, нос, глаза и рот на месте, но все это

лишено смысла, лишено даже человеческого выражения. Однако Анни и Велин

находили, что у меня живая физиономия, -- может, я к ней просто слишком

привык. В детстве моя тетка Бижуа говорила мне: "Будешь слишком долго

глядеться в зеркало, увидишь в нем обезьяну". Но должно быть, я гляделся еще

дольше -- то, что я вижу в зеркале, куда ниже обезьяны, это нечто на грани

растительного мира, на уровне полипов. Я не отрицаю, это нечто живое, но не

об этой жизни говорила Анни; я вижу какие-то легкие подергивания, вижу, как

трепещет обильная, блеклая плоть. С такого близкого расстояния в особенности

отвратительны глаза. Нечто стеклянистое, податливое, слепое, обведенное

красным -- ну в точности рыбья чешуя.

Всей тяжестью навалившись на фаянсовую раму, я приближаю свое лицо к

стеклу, пока оно не упирается в него вплотную. Глаза, нос, рот исчезают --

не остается ничего человеческого. Коричневатые морщины по обе стороны

горячечно вспухших губ, трещины, бугорки. Широкие покатости щек покрыты

светлым шелковистым пушком, из ноздрей торчат два волоска: ну прямо

рельефная карта горных пород. И несмотря ни на что, этот призрачный мир мне

знаком. Я не то чтобы УЗНАЮ его подробности. Но все вместе вызывает у меня

ощущение "уже виденного", от этого я тупею и меня потихоньку клонит в сон.

Мне хочется встряхнуться -- живое, резкое ощущение помогло бы мне. Я

прижимаю левую ладонь к щеке и оттягиваю кожу -- в зеркале гримаса. Половина

моего лица съехала в сторону, левая часть рта скривилась, вздулась, обнажив

зуб: в расселине показалась белая выпуклость и розовая кровоточащая плоть.

Не к этому я стремился -- опять ничего нового, ничего твердого, все мягкое,