Томизм

Что же касается тщеславия, этой разменной монеты чести, его можно в изобилии встретить повсюду. Одна из самых известных его форм — хвастовство, изливающееся в словах бахвальство. В других случаях человека снедает желание выделиться, показать свою исключительность; отсюда мания поражать своим необычным поведением (praesumptio novitatum). Третьи притворяются, будто совершают замечательные поступки, которых на самом деле не совершают: это лицемеры. Наконец, нет ничего обычнее, чем желание восхвалить себя, доказывая, что ты лучше другого. Есть упрямцы, которых ничто не в состоянии отвратить от их мнений, потому что они и мысли не допускают, что кто-то может быть умнее их. Есть и другие, у кого отказывается идти на уступки не разум, а воля. Это уже не упрямство (pertinacia), а упорство — мать раздора. Есть и такие, кто хвастается превосходством над другими, но это превосходство заключается не в проницательности ума и не в твёрдости воли, а лишь в словах. Это спорщики, одержимые духом словесных прений. И, наконец, следует упомянуть тех, кто предпочитает демонстрировать свою значимость, отказываясь выполнять приказы вышестоящих и действуя самовольно: это неповиновение. Ни один из этих недостатков не является простым. В хвастовстве присутствует высокомерие; в стремлении к спорам и противоречию присутствует гнев. Однако, по существу, все они происходят от тщеславия как от такого желания, которое менее всего руководствуется разумом869.

Существует добродетель, которую порой смешивают с великодушием, но которая, тем не менее, отличается от него, хотя и берёт начало в той же основной добродетели - силе. Речь идёт о великолепии (magnificentia). Ибо великолепие — это добродетель. А почему бы и нет? Всякая человеческая добродетель представляет собой причастность добродетели божественной. Бог же творит всё сущее великолепно:

Magnificentia ejus et virtus ejus in nubibus (Великолепие Его и могущество Его в облаках) (Пс. 67:35). Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить взгляд на божественное творение.

Быть великолепным значит не просто стремиться к чему-то великому, но совершать или, по крайней мере, пытаться совершить нечто великое. Следовательно, для этой добродетели существенно понятие того, что подлежит свершению, и именно этим она отличается от великодушия. Другими словами, великодушию в поступках соответствует великолепие в свершениях, когда человек берётся за действительно великое дело или же просто привносит величие в осуществление дел. Идеал великолепия — по-великому совершить нечто великое870.