Томизм

Взыскание в таком понимании, то есть восстановленное во всей чистоте и строгости понятия, не привносит никакой гетерономии в область морали. Моральность или аморальность действий определяется не наградами или наказаниями, которые полагаются за них. Мой поступок хорош не потому, что получит награду, но получит награду именно потому, что хорош. По той же причине я совершаю добро не для того, чтобы избежать наказания. Мне достаточно просто сделать первое, чтобы избежать второго, как достаточно совершить добро, чтобы получить награду. Конечно, не стоит отрицать, что ожидание награды или страх перед наказанием весьма эффективно содействуют нравственному прогрессу. Но человек находится в том же отношении к божественному закону, в каком находится гражданин к законам гражданским и человеческим: чтобы не страдать от закона, достаточно повернуться к нему лицом. Мы постепенно привыкаем любить и желать ради него самого то благо, которого вначале желали ради чего-то иного — или того, что принимали за иное. Это благо — универсальное благо и порядок, обеспечивающие нерушимость нашего собственного блага. В конечном счёте свобода детей Божьих заключается именно в этом: повиноваться Богу как отцу, чей закон любви предписывает детям лишь одно - их собственное благо.

Глава вторая. Любовь и страсти

Изложить общие принципы томистской морали недостаточно для того, чтобы дать о ней точное представление. Ведь, может быть, именно в их приложении к конкретным деталям нравственного опыта яснее всего выражается гений св. Фомы Аквинского. Не случайно он изучал эти детали с такой тщательностью: sermones enim morales universales minus sunt utiles, eo quod actiones in particularibus sunt (ведь общие моральные проповеди менее полезны, потому что действия совершаются в частностях)794. Это здравое замечание ставит св. Фому, а также историка томизма перед неразрешимым затруднением. Поскольку детали частных нравственных проблем бесконечны, сам св. Фома вынужден был выбирать среди них, а мы, в свою очередь, — и с величайшим сожалением — вынуждены выбирать среди проблем, выбранных св. Фомой. К этому затруднению прибавляется другое, связанное с порядком изложения данного вопроса. Здесь мы можем последовать либо за комментарием на “Никомахову этику”, где соблюдается порядок Аристотелевой этики, целиком ориентированной на полисную мораль, либо за “Суммой теологии”, где нравственные добродетели отнесены к дарам Святого Духа. Таким образом, мы неизбежно оказываемся вынуждены к некоторой произвольности в изложении этих проблем, но, по крайней мере, можем говорить о них лишь то, что говорил сам св. Фома.