|
Таким образом, аргументация, приводимая в поддержку какого-то утверждения, существенным образом зависит от связей последнего с той системой утверждений, или практикой, в рамках которой оно используется. Можно выделить пять типов утверждений, по-разному относящихся к практике их употребления: 1) утверждения, относительно которых не только возможно, но и разумно сомнение в рамках конкретной практики; 2) утверждения, в отношении которых сомнение возможно, но не является разумным в данном контексте (например, результаты надежных измерений; информация, полученная из надежного источника); 3) утверждения, не подлежащие сомнению и проверке в данном контексте под угрозой разрушения этого контекста; 4) утверждения, сделавшиеся стандартами оценки иных утверждений и потому не проверяемые в рамках данной практики, однако допускающие проверку в других контекстах; 5) методологические утверждения, не проверяемые в рамках любой практики[72]. Не вполне ясным является отношение между утверждениями, сомнение в которых способно разрушить конкретную практику (3), и утверждениями, утратившими свой эмпирический характер и превратившимися в стандарты оценки иных утверждений (4). Можно предположить, что первые всегда входят в состав вторых и являются стандартами оценки других утверждений. Аргументация в поддержку утверждений (3) предполагает ссылку на ту систему утверждений, или ту практику, неотъемлемым элементом которой является рассматриваемое утверждение. Аргументация в поддержку утверждений (4) основывается на выявлении их оценочного характера, их необходимости в рамках конкретной практики и, наконец, в указании на эффективность этой практики. Оба типа утверждений можно сделать предметом сомнения, проверки и обоснования, выйдя за пределы их практики, поместив их в более широкий или просто другой контекст. Что касается методологических утверждений, входящих во всякую мыслимую практику, то аргументация в их поддержку может опираться только на убеждение в наличии тотального соответствия между совокупностью наших знаний и внешним миром, на уверенность во взаимной согласованности всех наших знаний и опыта. Однако общая ссылка на совокупный, не допускающий расчленения опыт обычно выглядит не особенно убедительной. Иногда высказывается мнение, что системный характер нашего знания делает неоправданным вопрос об обосновании любого отдельно взятого утверждения. Всякое более или менее абстрактное предложение, лишь косвенно поддерживаемое непосредственным опытом, может считаться истинным только в рамках какой-то концепции или теории. За ее пределами оно просто бессмысленно, и значит, не может быть ни обосновано, ни опровергнуто. «Мы можем говорить и говорим разумно о том или ином предложении как истинном, — пишет, например, У. Куайн, — скорее тогда, когда мы обращаемся к положениям фактически существующей в данный момент теории, принятой хотя бы в качестве гипотезы. Осмысленно применять понятие “истинный” к такому предложению, которое сформулировано в терминах данной теории и понимается в рамках постулированной в ней реальности»[73]. Даже такие утверждения, как «Брут убил Цезаря» и «Атомный вес натрия — 23», значимы лишь относительно определенной теории. Она представляется нам настолько естественной и очевидной, что ускользает от нашего внимания. — 54 —
|