|
ГЛАВА VI О ЧУДЕСАХ Подобно тому, как знание, превышающее человеческое понимание, называется божественным, так и дело, причина которого толпе неизвестна, люди привыкли называть божественным, или делом божьим. Толпа ведь думает, что могущество и промысл божий обнаруживаются яснее всего тогда, когда она видит, что в природе случается нечто необыкновенное и противоречащее мнению, которое в силу привычки она имеет о природе, особенно если это доставит ей выгоду или удобство; и толпа думает, что существование бога ни из чего нельзя яснее доказать, как из того, что природа, как думают, не сохраняет своего порядка. И потому полагают, что все те, которые объясняют вещи и чудеса естественными причинами или стараются уразуметь их, устраняют бога или по крайней мере промысл божий. Думают именно, что бог до тех пор ничего не делает, пока природа действует обычным порядком, и, наоборот, что мощь природы и естественные причины (causae naturales) до тех пор бездеятельны, пока бог действует. Таким образом, они воображают две мощи (могущества — potentia), отдельные одна от другой, именно: мощь бога и мощь естественных вещей, известным образом, однако, определенную или (как многие в настоящее время охотнее принимают) созданную богом. Но, что они разумеют под тем и другим и что разумеют под богом и природой, они, конечно, не знают, — разве что представляют себе мощь бога вроде господства какого-то царского величества, а мощь природы — вроде 87 силы и натиска. Итак, необыкновенные дела природы толпа называет чудесами, или делами бога, и она отчасти из набожности, отчасти из желания противоречия тем, кто разрабатывает естественные науки, не желает знать о естественных причинах вещей и жаждет слышать только о том, в чем она больше всего несведуща и чему вследствие этого больше всего удивляется; а это происходит оттого, что она может почитать бога и относить все к его господству и воле не на ином каком основании, как только устраняя естественные причины и представляя себе вещи вне порядка природы, и потому, что она удивляется более мощи божьей, только пока представляет себе мощь природы как бы покоренной богом. Это, кажется, повело свое начало от первых иудеев, которые рассказывали о своих чудесах, чтобы убедить язычников своего времени, почитавших видимых богов, именно: Солнце, Луну, Землю, воду, воздух и пр., и показать им, что те боги слабы и непостоянны или изменчивы и подчинены невидимому богу; этим они старались также показать, что вся природа направлена в их только пользу благодаря господству 6oia, чтимого ими. Это так понравилось людям, что они до сих пор не прекратили выдумывать чудеса, дабы про них думали, что они богу милее остальных и составляют конечную цель, ради которой бог все создал и непрерывно все направляет. Чего только не припишет себе глупость толпы, не имеющей никакого здравого понятия ни о природе, ни о боге, смешивающей решения бога с решениями людей и, наконец, воображающей природу до того ограниченной, что думает, будто человек составляет самую главную ее часть! — 51 —
|