Теория сознания

Трудность для теории необладания заключается в том, что она использует то самое понятие обладания, которое стремится отрицать. Ее можно сформулировать, только используя такие выражения, как все переживания "кого-то" в действительности есть состояния определенного тела, "мои" переживания принадлежат чистому субъекту, или сходные выражения, в которых говорится об обладании. Следовательно, данная теория является самоопровергающей. Картезианская же теория сталкивается с проблемой, как вообще можно приписывать состояния сознания другим людям, если они обладают сугубо индивидуальными картезианскими душами. С картезианской точки зрения состояния сознания и определенные физические свойства приписываются не одному и тому же; первые приписываются картезианским душам. Но если это так, то для нас представляется невозможным для нас идентифицировать подобные души хотя бы с той целью, чтобы приписывать им какие-то свойства. Из чего следует, что теоретик необладания и картезианец в равной степени неспособны объяснить, как вообще возможно для нас иметь понятие я и понятие единого субъекта, обладающего одновременно ментальными и физическими характеристиками.

ЛИЧНОСТИ

Теперь мы можем рассмотреть, как сам Стросон трактует личность и как он преодолевает те недостатки, которые усматривает в конкурирующих теориях. Его объяснение, каким образом возможно иметь понятие я как субъекта опыта, сводится к следующему:

Необходимым условием для того, чтобы кто-то мог приписывать себе – как он это делает – состояния сознания, переживания, является его способность или готовность также приписывать их другим, которые не есть он сам (Ibid., p. 99).

Необходимое условие – это предпосылка или нечто такое, что должно быть, чтобы было возможно нечто другое. Так, по словам Стросона, если бы некто не был способен приписывать ментальные состояния другим, он не был бы способен приписывать их себе. Заметьте, что это в каком-то смысле замена картезианского порядка приоритетов на противоположный. Как утверждал бы картезианец, человек обучается значениям ментальных понятий типа "боли" или "мышления" на собственном примере и экстраполирует их на третьих лиц. Согласно Стросону, имеет место обратное. Если бы мы не могли использовать психологические понятия для упоминания о ментальных состояниях других, мы не могли бы использовать их для упоминания о своих собственных ментальных состояниях.

Почему Стросон придерживается этого взгляда? Ответ заключается в его понятии понятия. Кто-то имеет понятие чего-то – скажем, X, – если он способен идентифицировать случаи X. Он должен уметь отличать случаи X от случаев не-X и распознавать случаи X как X. Если же кто-то не способен этого сделать, то о нем нельзя с достоверностью утверждать, что он обладает понятием X. Если именно в этом и состоит понятие, то тогда невозможно понятие, применяемое в принципе только к одной вещи. Должна быть логическая возможность применять понятие не только к одной вещи, но к ряду вещей, которые подпадают под это понятие.