|
Настоящее обсуждение предваряет анализ религии и ее амбивалент-ностей, и оно оправдано как многомерным единством жизни, так и необходимостью возвратиться от аналогичных понятий к тому, чему они аналогичны. Только таким образом мы и сможем хотя бы что-то сказать о таких терминах, как «величие» и «достоинство» в их применении к неорганической сфере. Однако остается в силе и тот вопрос, который возник в ходе обсуждения величия жизни, — вопрос о том, каким образом 85 техническое использование неорганического (и органического) подрывает и ее величие, и ее достоинство. Проблема технического использования органического или неорганического материала обычно обсуждалась с точки зрения его воздействия на человека, однако некоторые философы-романтики обсуждали ее и с точки зрения самого материала. Было бы легко отмахнуться от этих философов как от романтиков, однако далеко не так легко отмахнуться от этого вопроса в свете символа творения. Если часть сотворенной реальности спрессована и превращена в орудие, то не умаляется ли этим ее достоинство? Возможно, ответ на этот неисследованный вопрос может быть таким, что всеобщее движение неорганического универсума содержит в себе бесконечные столкновения частиц и масс, в процессе которых некоторые из них подвергаются утрате своей идентичности. Они сгорают, замораживаются, или включаются в состав других существ. Технический акт человека является продолжением этих процессов. Однако помимо этого человек вводит еще и другой конфликт — конфликт между интенсификацией потенциальностей (в электрическом свете, в аэропланах, в химических компонентах) и несбалансированностью структуры меньших или больших частей универсума (когда, например, возникают пустыни или отравляется атмосфера). Здесь техническое облагораживание материи включает в себя и ее профанизацию. Такого рода амбивалентности и лежат в основе тревоги творящего мифы человечества, озабоченного тем, что человек преступил свои пределы. Эти же амбивалентности выражаются и в тревоге современных ученых по поводу той же самой проблемы нарушенного табу. Многое из того, что было сказано о величии и достоинстве в мире неорганическом, впрямую соотносится как с органической сферой, так и с некоторыми ее измерениями. Величие живого существа и бесконечная возвышенность его структуры выражались и поэтами, и художниками, и философами всех времен. Неприкосновенность живых существ выражается и в том покровительстве, которое оказывается им во многих религиях, и в их значении для политеистической мифологии; и в актуальном соучастии человека в жизни растений и животных — как в практическом, так и в поэтическом. Все это в такой большой степени является частью универсального человеческого опыта, что не требует пространных комментариев, хотя таящиеся тут амбивалентности требуют полного обсуждения, и в силу их собственной значимости, и потому, что они предвозвещают амбивалентности в измерении духа и истории. — 83 —
|