|
цивилизации. Разве сила Нового Бытия во Христе не была и не остается достаточной для того, чтобы творения современной автономной культуры подчинить тому Логосу, который стал личностным присутствием в центре истории? Этот вопрос, несомненно, должен был бы стать решающим мотивом во всякой современной теологии так же, как он является им в настоящей системе. Последним вопросом и, возможно, самой неприятной загадкой церковной истории остается явленная в ней сила демонического. Эта загадка неприятна ввиду того факта, что высшим притязанием христианства, выраженным в победном гимне 8-ой главы послания к Римлянам, является победа Христа над демоническими силами. Несмотря на победу над демоническим, присутствие демонических элементов в примитивных и допускаемых священством ритуализациях священного может отрицаться не больше, нежели та более фундаментальная демонизация, которая происходит всякий раз, когда христианские церкви смешивают свое основание с теми построениями, которые они на нем воздвигли, и когда этим построениям они приписывают предельность основания. Такова одна из линий демонизации в христианстве, которая начинается от первого преследования еретиков непосредственно вслед за возведением христианства в ранг государственной религии Римской Империи, проходит через те формулы анафематствования, которые содержатся в заявлениях великих Соборов, через истребительные войны против средневековых сект, через принципы инквизиции, через тиранию протестантской ортодоксии, через фанатизм ее сект и упорство фундаментализма и продолжается вплоть до провозглашения непогрешимости папы. То событие, в котором Христос пожертвовал всеми притязаниями на частичную абсолютность, к которой желали принудить его ученики, прошло впустую, если иметь в виду все эти примеры демонизации христианской Вести. Ввиду этого следует спросить: «В чем состоит смысл церковной истории?». Очевидно одно: церковную историю нельзя назвать «священной историей» или «историей спасения». Священная история заключена в церковной истории, но ею не ограничивается, причем священная история не только явлена в церковной истории, но еще и сокрыта ею. И все-таки церковной истории присуще одно такое качество, которого никакая другая история не имеет: поскольку во все свои эпохи и во всех своих проявлениях она соотносится с центральным проявлением Царства Божия в истории, то она имеет в самой себе предельный критерий против себя же самой - Новое Бытие во Иисусе как во Христе. Присутствие этого критерия возвышает церкви над любыми другими религиозными группами - и не потому, что они «лучше» этих групп, но потому, что обладают лучшим критерием против самих себя тл, имплицитно, против других групп тоже. Борьба Царства Божия в истории является, прежде всего, этой борьбой в жизни его собственных представителей, то есть церквей. Мы соотносим эту борьбу с теми ре4юрматорскими движениями, которые возникают в церквах снова и снова. Но протекающая в них борьба Царства Божия проявляется не только в драматической форме реформаторских движений; она продолжается и в повседневной жизни отдельных людей и сообществ. Последствия этой борьбы фрагментарны и предва — 327 —
|