|
Вероятным было бы предположение, что экзистенциализм в Японии невозможен, так как у японцев исторически сформировался буддийский взгляд на мир, предполагающий «неотчуждённость» личности от природы и общества. Раз нет отчуждения, противопоставления, то, казалось бы, нет и оснований для драматизации бытия. Тем не менее, это не совсем так. Условия для возникновения драматического переживания индивидуумом были и в Японии, поскольку там тоже существовало отчуждение человеческой сущности, только в другой форме и по другим причинам, чем на Западе. Однако нас интересует именно «экзистенциалистское отчуждение» японца в капиталистической Японии, социальная действительность которой способствовала росту эгоистических настроений и создавала почву для распространения экзистенциалистских идей. По мере утверждения капитализма на Японских островах, их жители оказались в квазизападной ситуации. Чтобы функционировать в этих условиях, японец должен был вести себя подобно западному индивиду. Ему было необходимо такое же самосознание, т. е. следовало обрести поначалу я западного типа, то самое я – интегратор социальных функций, то самое неподлинное я, которое не удовлетворяло экзистенциализирующего европейца. Иными словами, «деиндивидуализированные» японцы были вынуждены «индивидуализироваться» на западный манер. Кроме того, после знакомства с духовной культурой Запада с её сильным личностным началом творчески мыслящие японцы попали под её обаяние. Им тоже захотелось «свободы личности», «социальной независимости» и тому подобных ценностей западной цивилизации.[484] Наследники буддийской традиции ощутили свою ущербность в том смысле, что при всей гармоничности и непротиворечивости идеала буддийского мироустройства они – даже в случае следования этому идеалу – были лишены возможности иметь «своё лицо», чувствовать свою неповторимую индивидуальность. Так родились японцы – экзистенциалисты Востока. И если сутью «несчастного сознания» европейских экзистенциалистов было трагическое переживание отчуждённости от «других», то специфической чертой экзистенциалистов буддийского толка на первом этапе явилось переживание, связанное с отсутствием личностного начала, отсутствием своего я. Иными словами, экзистенциальные переживания японца несколько отличаются от переживаний экзистенциалиста Запада. Западный индивидуум склонен считать свою сущность существующей «сама по себе», считать своё (а не то, которое приписывает ему общество) я центром мироздания. Японец традиционно привык ощущать себя причастным миру и не мыслит себя вне общества. Он веками выступал прежде всего как представитель определённой социальной группы. Отождествляя себя с группой, он видел в ней свою сущность. Психологически японец был ничем вне социума, поэтому у него выработалась привычка рассматривать и оценивать себя, исходя из отношения к нему членов этого социума. — 203 —
|