Из истории советской философии. Лукач-Выготский-Ильенков

Формальное обвинение заключалось в отрыве деборинцев от практики социалистического строительства и в непризнании ленинского этапа в развитии марксизма. И это действительно было так. Как уже говорилось, главным российским теоретиком марксизма деборинцы считали Плеханова, а Ленина только его «учеником».

1. «Диамат» как результат «обобщения» естествознания. Формальная логика вместо диалектической

Но спор о приоритетах – весьма сложный спор. А вот чего действительно не сумели осуществить «меньшевиствующие идеалисты», так это выполнить завет Ленина о союзе философии с естествознанием. Понятно, что дело это сложное. Маяковский говорил, что поэзия – «баба капризная». Но «капризно» всякое творчество, и очень капризны творческие люди. Выдержать союз с этим народом все равно, что пройти по лезвию бритвы: шаг влево, шаг вправо и… летишь вверх тормашками.

Здесь легко впасть в две крайности. Одна крайность – подчинить науку философии, а по сути идеологическому диктату, как это и пытались сделать деборинцы, но, тем самым только оттолкнули от себя естествоиспытателей. Другая крайность – подчиниться диктату «физиков» и «ботаников» и ликвидировать философию как самостоятельную науку. Такие «ликвидаторы» были уже в 20-е годы. И Деборин с деборинцами действовали тут не путем терпеливого разъяснения, а окриком. Они не пытались и не могли разъяснить, что у философии есть свой собственный предмет а именно – мышление, и это ничем не ущемляет науку. Отсюда и результат.

Э.В. Ильенков в связи с эти писал в своей диссертации «К вопросу о природе мышления»: «И если бы мы всегда следовали ленинским принципам, обеспечивающим философской диалектике союз с естествознанием и политикой, то, надо думать, и развитие науки, и социальный прогресс протекали бы с гораздо меньшими издержками и с большей скоростью, чем это имело место на самом деле. Меньше было бы ошибок, промахов, неудач и поражений, и больше – действительных научных и политических побед, побед коммунистического движения, охватывающего сейчас уже почти весь земной шар, но совершающего нередко грубые политические просчеты. И тут нужны не дифирамбы, а точный диалектический анализ. Поэтому нужна Логика» [165]. Но «большевикам», т.е. Митину, Юдину и другим, Логика не понадобилась так же, как и деборинцам, которых они победили. От науки о мышлении советские «философы» шарахались, как черти от ладана, и впутывались туда, куда их никто не звал, – в физику, генетику, кибернетику и т.д., т.е. не в свое дело. Что из этого получалось, все мы теперь знаем.