|
Здесь стоит еще раз напомнить, что автор “Диалектического материализма” до 1931 года Ленина оригинальным философом не считал, и только после известного постановления ЦК КПСС “О журнале “Под знаменем марксизма”” признал наличие “ленинского этапа” в развитии марксизма и марксистской философии. До того Деборин считал Ленина-философа “учеником Плеханова”. “Als Philosoph, – писал он, – ist Lenin allerdigs der Schuler Plechanovs, was er selbst wiederholt erklart” [45]. До указанного постановления он стремился к тому, чтобы примирить Ленина и Плеханова на основе своеобразного “принципа дополнительности”. Деборин писал: “Плеханов в первую очередь теоретик, Ленин, напротив, прежде всего практик, политик, вождь” [46]. Это, конечно, делало честь Ленину как “вождю”, но в области теории, в том числе философии, оставляло место для безраздельной монополии Деборина и его последователей Луппола, Карева, Стэна, Асмуса, а также Левита, Гоникмана, Баммеля и Столярова. Философов из большевиков-ленинцев, как уже говорилось, в то время вообще еще не было. Но и после 1931 года приоритетной ленинской работой в области философии считался лишь “Материализм и эмпириокритицизм”. Хотя Деборин уже не играл ведущей роли в советской философии, те, кто сменили его на “философском фронте”, за рамки диаматовской парадигмы нисколько не вышли. У победивших противников Деборина по своему типу, сути и основному характеру “марксистская”, теперь уже “марксистско-ленинская”, философия оставалась “диаматом”, то есть учением о мировой материи в её “вечности, бесконечности и развитии”. Они, правда, добавили к “диамату” некую сумму фраз о необходимости поставить философию на службу практике, построению социализма в СССР, но это не изменило ситуацию в целом. А потому считать Ильенкова последователем Деборина, это все равно, что считать Ленина верным “учеником” Плеханова. Итак, Плеханов понял диалектику не как Логику, т.е. не по-гегелевски. А он понял ее как общую теорию развития. Это в лучшем случае. Но если из этой “общей теории развития” исключить развитие мышления, то такая теория превращается в побрякушку, в некую абстрактную систему фраз, к чему и свелась диалектика у Деборина и представителей его школы. Она превращается в науку о “мире в целом”, в своеобразную метафизику, на манер «онтологии» Х.Вольфа, только с постоянным приговариванием, что “все развивается”. Поэтому она так легко в “онтологию” у нас и превратилась, о чем уже было сказано, как только стало необходимым изменить номенклатуру в связи с изменившейся конъюнктурой, т.е. отказом от “марксизма-ленинизма”. И теперь у нас официально основными философскими дисциплинами стали “онтология” и “гносеология”, хотя по сути это тот же самый “диамат”. — 24 —
|