Сократ и Мы

Но не впадает ли Сократ в противоречие с собственными принципами, с одной стороны, признаваясь в том, как хочется ему жить, а с другой доказывая невозможность принять любое иное решение, кроме как согласиться с приговором суда? Нет, не впадает. Сократ не исключает того, что общественный закон может стать предметом рефлексии разумного индивида, быть принятым или отвергнутым им в зависимости от того, признается ли он истинным. Но коль скоро социальное установление или моральная норма приняты твоим разумом как истинные и становятся твоим личным императивом, твоим убеждением, ты не можешь отказаться от них, не отказавшись от самого себя. Сократ отнюдь не ригорист, ставящий принципы выше самой жизни. Он подлинный мудрец, ибо не просто мудро мыслит, но и стремится мудро устроить свою жизнь, практически воплотит), идеал мудреца. В том-то и состоит пафос созданной Сократом "моральной философии", что нужно на деле, в своем жизненном поведении обосновать и практически подтвердить нерасторжимое единство знания и нравственности, общественного и личного. Сократ далек от абсолютизации знания в его гносеологическом смысле. Разумное поведение – это знание, ставшее сознанием, развитой способностью поступать по-человечески, то есть общественно. Развитая способность понять другого человека, увидеть себя в другом и научиться жить с другими людьми стал образом жизни Сократа, лично практикуемой линией поведения.

После Сократа были Ж.Ж. Руссо и Лев Толстой, с ригористской непреклонностью отмечавшие "моральный регресс" цивилизации, особенно заметный на фоне успехов науки и просвещения. И нам, живущим в иное время и иных условиях, поставивших целью сделать реальностью прозрачные и разумные отношения людей между собой и природой [Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 90.], тоже приходится по-своему сталкиваться с поистине вечной проблемой, ставшей личной драмой Сократа.

Конфликты знания и сознания, образование и нравственности, наблюдаемые в реальной практике, заставляют отбросить привычные представления о том, что прогресс науки, образованности автоматически ведет к росту сознательности, сопровождается прогрессом моральным. Увы, нередко образованность причудливо совмещается и соседствует с нравственной неразвитостью, моральной глухотой и беспринципностью. Так что вопросы, мучившие Сократа: "Что стоит за поступком?", "На чем зиждется морально доброе поведение?", "Как совместить следование идеалам с достижением конкретных практических целей?" – и сегодня сохраняют свою остроту и жизненное значение. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что на протяжении последнего десятилетия не смолкают дискуссии вокруг проблемы соотношения знания и нравственности.